Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти

Продолжая читать книги Нисаргадатты и ответы на вопросы Раманы Махарши, я также дни напролёт слушал и переслушивал ранние записи Юджи. Я всё равно что дышал кислородом, находясь на большой высоте. Юджи настолько вычистил реестр, что в нём практически ничего не осталось — одни лишь простые задачи: есть, спать, справлять нужду, общаться. Постоянные переезды сильно облегчали задачу невовлечения во что-либо внешнее.

Красной нитью проходило приятное ощущение потери большой значимости чего бы то ни было. Страхи и беспокойства никуда не делись, но их хватка слабела, хотя я ничего для этого не делал. Кто знает, возраст тому причиной или его влияние? Когда я встречался с другими людьми, проведшими рядом с ним годы, его воздействие на их жизни было для меня более очевидным, чем для них. Он был невидимым вирусом, действующим на механизм понимания. Никто не может знать точно, что происходило с ним во время или до того, как это случилось. Это скорее ощущалось, чем зналось. Мой друг из Лондона спросил меня при встрече через два года, что во мне изменилось. Я ответил, что я гораздо больше чувствую себя собой, чем когда-либо. Если правда то, что мои мысли о себе являются лишь заимствованными идеями, то мне не понять, почему это приносит такое облегчение.

«Вы отделяете себя от осознавания и создаёте сущность, которой в реальности не существует».

Я поместил на первую страницу моего ежедневника две фотографии Юджи. На одной из них был запечатлён сурового вида молодой человек с длинными волосами, стоящий на балконе и глядящий далеко вдаль. На другой — худенький старичок, сидящий на полу со скрещёнными ногами и играющий в карты с двумя малышами. Во мне одновременно живут воспоминания о пяти годах, проведённых со стариком, и голос молодого человека из аудиозаписей на моём компьютере. Этот особенный, отличающийся от всех голос, словно ножом пронзает все остальные голоса и наполняет ясностью, возникающей из ниоткуда и исчезающей в никуда.

«Я даже не слышу, что говорю».

Встреча с ним взорвала мою линию жизни, выкорчевала меня и выбросила в мир.

«Джидду Кришнамурти подготовил основание для того, что должен сказать я».

Тайна их отношений никогда не раскроется мне. То, как это выглядит со стороны, меняется день ото дня.

«Вы не можете переживать данность.

Вы можете переживать только абстракцию».

В выложенном на ютьюбе отрывке из его интервью в Австралии он сравнивает себя с обычной канализационной крысой, продолжая утверждать, что «у нас нет ни честности, ни порядочности, ни благородства, чтобы признать, что ничто здесь нам не принадлежит. Всё заимствовано со стороны».

На самом деле не имеет значения, как я попал в тот гостиничный номер в феврале 2001 года — единственное, что имеет значение, что это случилось.

«Иди и живи новой жизнью».

Это уже произошло. Его слова открыли дверцу ловушки и растворились в пространстве, в то время как все мои слова, как теннисные мячики, отскакивали и били меня по лицу. Я не вижу пути ни назад, ни вперёд. Пути вообще нет. Неудивительно, что мы срываемся с места и находим тысячу предлогов, чтобы убежать от того, что мы есть. Привычка настолько сильна, что практически стала судьбой.

«Всё бегал и бегал по кругу оборванный негодяй».

Именно об этом его насмешливые стихи.

Когда он закончил в буквальном смысле изгонять нас из наших умов, он умер.

«Только тогда, когда есть деньги, вы можете диктовать условия отношений».

Следование за Юджи означало быть протащенным через личную психологическую идеологическую канализационную трубу, полную завалов, ошмётков, засоров, и быть выплюнутым в итоге в виде полностью истрёпанных уродливых остатков, что, впрочем, нисколько его не волновало. В процессе вы тонким образом очищались и растуманивались. Для него не было ни труб, ни канализаций, ни проблем. Он постоянно двигался: то как бриз, то как ураган.

«Мы с вами находимся в одном и том же месте.

Вы убегаете из этого места и спрашиваете других, где оно».