Пропасть, чтобы вернуться

— Объясни, — скорее попросил, нежели приказал он, при этом подошел к ней близко, заглянул в глаза.

— Зей стал другим, я думаю, все, что было между нами раньше — было моей большой ошибкой. Мне, кажется, мы не любили тогда. По- настоящему, — она замолчала, опустила взгляд куда-то вниз, в озябших пальцах несколько раз перевернула кольцо, которое подарил ей когда-то Аль Ференс. Знак того, что она служит ему. Собралась с мыслями и продолжила с горечью в голосе, — И дело тут не только в Арлене. Я и Зей — мы больше не прежние и никогда такими не станем.

— Я хочу, чтобы ты была счастливой, девочка, — повелитель обнял её за плечи, — Я бы мог подарить тебе больше, но уверен — ты не примешь мой дар.

— Для меня большая честь, быть вашим другом, мой повелитель, — после некоторого замешательства произнесла Хельга. Она боялась дышать рядом с ним, боялась причинить ему боль, догадываясь о том, что он хочет ей сказать, но не решается. — Королевство не для деймов. Мы храним, но никогда не властвуем. Я могу быть лишь тенью своего господина.

— Я понимаю, поэтому ни о чем не попрошу, о большем… — в его глазах поселилась тоска. — Моя королева ждет возвращение сына. Я был бы признателен, если бы ты согласилась сопровождать меня.

— Я согласна.

Аль Ференс улыбнулся так, будто не было страшных лет разлуки, и они сейчас просто беседуют, как когда-то, уединившись в его покоях. Лишь седина на висках повелителя, да боль в глазах — выдавали прошлое.

Глава 61

Тито ожесточенно бросал камни в озеро. Его ровная гладь уже который раз, молча, проглатывала очередную жертву, лишь расползаясь кругами по воде, затем вновь становилась безмятежной.

— Красиво тут, правда? — раздался тоненький голосок принцессы.

Она подошла не слышно. Он почти привык к её внезапным появлениям за своей спиной и даже не вздрогнул в этот раз, лишь пожал плечами.

Конечно, тут было на что полюбоваться: и на высокие деревья, стволы которых в три, а то и в четыре обхвата с ветвистыми, похожими на пышные парики кронами; и на цветы с большими, лопушистыми соцветиями; и на птиц, чье оперение по красочности не уступало цветам, а пение было настолько сладким, что можно слушать часами и не уставать. Но все это ни к чему, когда сердце занято тревогой.

— Ты зачем пришла? — спросил хмуро, не по-доброму.

— С тобой хотела. Нельзя что ли? — обиделась девочка.

Тито не ответил. В последнее время они почти не разговаривали. Он старался побыть один и поэтому сбегал в тихие отдаленные места, но его, как это не странно, всегда находила принцесса.

— Почему ты бегаешь за мной? — рассердился Тито, — Непонятно что ли? Я хочу быть один! Совсем один!

— Не правда, — тихо ответила Виолетта, — не хочешь.

— Тебе-то откуда знать? — парнишка бросил силой следующий камень и обрызгал всплеском воды принцессу. Виолетта охнула и отступила, стряхивая с себя капельки воды, — Прости. Я не хотел.

Он протянул ей платок, но она отстранилась.

— Так высохнет.

— Глупая, уже осень! Простудишься, — в голосе Тито появилась забота, будто они вновь оказались вместе далеко от её дома. — Возьми платок.

Виолетта поджала губки, но взяла из его рук белоснежную ткань и послушно вытерлась. Сейчас дети были одеты в красивую дорогую одежду, как и полагается высокородным отпрыскам. Но, не смотря на изысканный и благородный вид, в таких костюмах было не так удобно двигаться, как в простых штанах и рубахе. Тито предполагал, что и для Виолетты её расписанное золотом платье не так приятно, как мальчишеский костюм. Иначе, зачем бы ей было сбегать из дворца?

— Больше не сердишься? — спросила она все еще с опаской.

— Нет, — качнул головой Тито, — Но во дворец не пойду! Я тут побуду.

— А я и не зову, — она подошла ближе и посмотрела в воду, — Ты думаешь… об отце?

— Да. Знаешь, Вилл, я так давно один… и … мне…

— Страшно?

— Угу, — кивнул Тито, прикусив кончик языка.

Он надеялся, что если не произнесет вслух про свой страх, то тот уйдет и перестанет его тревожить.

— Хочешь, я скажу, что будет? — спросила она, не поднимая взгляда, рассматривая отражение в воде, — Я могу видеть, когда очень хочу. Правда.

— Скажи.

Виолетта присела у воды, дотронулась рукой до ровной поверхности озера, от её руки пошла легкая рябь. Девочка произнесла нараспев длинное витиеватое заклинание и поднялась, шепнула Тито:

— Смотри сам, — легонько подтолкнула его к краю, — туда!

Он замер, затаив дыхание, следил за тем, как перед ним всплывают картины, словно нарисованные на воде. Столько там было всего разного, непонятного. Какие-то незнакомцы бились друг с другом — кривые, изогнутые, с когтистыми пальцами руки, лапы, а за ними хвосты и гривы, а еще — огонь, неразбериха, чьи-то искаженные страхом лица. Но вот он увидел отца, а затем яркую вспышку света и все исчезло.

— И… и что это было?