Пропавшая невеста

– Если вы не против, миссис Ханичерч, – начала Энн очень тихо, словно решила не перечить ни в чем бедной, огорченной женщине, – то, ради спокойствия нашего клиента, не могли бы мы взглянуть на эти письма? Они помогли бы нам больше узнать об Элизабет.

– Да, конечно. – Любезные манеры миссис Ханичерч несколько поистрепались. – Хотя я не очень понимаю, что вам за интерес в этих письмах, разве что вы любите читать про детский кашель или про то, как она переделала детскую.

Несколько долгих минут прошли в мучительном, стремительно остывающем молчании, и, наконец, на серебряном подносе принесли письма. Пачка была перевязана бледно-розовой лентой, точно такой, какую Энн заметила в спальне Элизабет в Честер Грейндж. Судя по всему, письма читали, а затем аккуратно вкладывали в конверт и присоединяли к уже скопившейся стопке. На каждом письме была дата и подпись, и, пробегая их одно за другим глазами, сестры убедились, что все они и впрямь написаны в легком, приветливом тоне, как и говорила миссис Ханичерч.

– А вы уверены, что это почерк вашей дочери? – спросила Шарлотта, сравнивая последнее письмо с одним из ранних и обращая внимание на круглые печати почтовых отделений в Арунтоне и в Китли на том из них, которое она держала в руке.

– Конечно, уверена, – сказала миссис Ханичерч. – Ведь я сама учила ее читать и писать, хотя мой муж твердил, что в этом нет никакой необходимости! А теперь, если вы уже закончили с вашим расследованием, то, прошу вас, уходите и скажите всем, кто распространяет эти сплетни, чтобы попридержали языки.

Но это была уже не просьба. Миссис Ханичерч, чьи щеки розовели с каждой минутой, резко встала и указала рукой на дверь, а другой рукой схватилась за колокольчик и позвонила, призывая горничную.

– Миссис Ханичерч. – Энн собралась с духом. – Я дважды была в Честер Грейндж, прошла по всем дому, заходила даже в спальню вашей дочери. В доме ее нет, ни следа. И даже… наоборот.

– То есть как это – наоборот? – Голос миссис Ханичерч сорвался почти на крик. – Не знаю, на что вы намекаете, молодая особа, но ваши предположения наверняка не верны, в чем бы они ни заключались, и это подтверждает письмо от Элизабет. Моя дорогая девочка жива, здорова и счастлива, и вот тому доказательство! Быть может, над вами там просто подшутили. В детстве моя Лиззи была такая озорница, вечно подбивала своих кузин то на одно, то на другое… до чего же она была милая малышка, и такой живчик – вы такой никогда не видели.

Энн опустила глаза, поняв, какую жестокую борьбу за самообладание ведет с собой миссис Ханичерч. В ее глазах блестели слезы, но не только: в них был страх.

– Пожалуйста, поверьте нам, – тихо сказала Энн, делая шаг к миссис Ханичерч и осторожно протягивая к ней руку. – Мы действуем исключительно из доброго расположения к вашей дочери и с тревогой за нее, и нам очень жаль, если мы вас огорчили. Должна признаться, что письмо, которое вы нам показали, ставит нас в тупик, но мы по-прежнему считаем, что вашей дочери грозит большая опасность. Эту ночь мы проведем здесь, в пансионе «Лондон» на Виктория-сквер. Если вы захотите опять поговорить с нами, если у вас есть что нам сказать, вы найдете нас там.

– Уверен, что моей жене не о чем больше с вами разговаривать, – сказал мистер Ханичерч, входя в комнату и сразу заполняя ее своей грузной фигурой и избытком негодования.

– Сэр, – начала Шарлотта, – позвольте нам объяснить, с какими намерениями…

– Я достаточно наслушался о ваших намерениях, пока стоял в коридоре, – перебил ее мистер Ханичерч. – Две незнакомые женщины без всяких рекомендаций врываются в мой дом и запугивают мою наивную, легковерную жену, пользуясь ее добротой и душевностью. Куда смотрят мужчины, которые отвечают за ваше поведение, почему они не держат вас дома?

– Прошу прощения, но…

– Молчать! – рявкнул мистер Ханичерч на Энн, которая даже зарделась от такого непривычного унижения. Но все же повиновалась и умолкла, ненавидя себя за это. – А тем, кто вас сюда послал, скажите, что моя дочь сделала хорошую партию, выйдя за Роберта Честера, и она, как и ее мать, знает свое место, а муж и отец ее детей для нее на втором месте после бога. Случись у них что-нибудь, я бы уже об этом услышал. Не мешало бы и вам двоим выучить урок покорности и послушания, а не то пройдут ваши лучшие годы, и останетесь вы кусать в одиночестве локти да развлекать себя, суя нос в чужие дела. А теперь прощайте, и предупреждаю – не появляйтесь здесь снова.

– Фрэнк, милый… – начала миссис Ханичерч.

– А твоего мнения я не спрашивал, женщина! – прикрикнул он на нее. – И жаль, что я тебе раньше мало язык окорачивал.

Миссис Ханичерч умолкла и обменялась с Энн долгим взглядом, который рассказал той больше, чем любые слова.

Изгнанные из дома Ханичерчей, сестры заспешили от него прочь со всей быстротой, на которую были способны.