Пропавшая невеста

Голосок Мэтти, чистый, как язычок пламени, даже зазвенел от напряжения, едва они вошли в кухню, которая, как это ни странно для такого большого дома, была пуста. Наверное, прислугу отпустили по домам до конца расследования, решила Эмили, с любопытством разглядывая дверь, ведущую в главную часть дома, и гадая, что за чудеса скрываются за ней.

– Мы слышали, что в комнате не нашли ни следа миссис Честер, – ответила Шарлотта на вопрос Мэтти и осторожно добавила: – Зато было очень много крови.

– Это… верно. – Голос Мэтти дрогнул, но она тут же расправила плечи. – Я заварю вам чаю. Как я благодарна вам за то, что вы пришли меня навестить, – вы даже не представляете, до чего я вам рада. Понимаете, мне совсем не с кем поговорить, не к кому обратиться. Моей единственной подругой здесь… была миссис Честер, а я не понимаю, как можно потерять столько крови и выжить.

– Вы не одни, мисс Френч. – Эмили заметила, как Матильда сначала вздрогнула, и лишь потом обернулась на сиплый негромкий голос.

– Конечно, миссис Кроули. – Мэтти наклонила голову, отвечая старухе, которая, судя по всему, давно сидела в кресле у холодного очага. – Пожалуйста, простите мою оплошность. Позвольте представить вам Шарлотту, Эмили и Энн Бронте из Хоэрта, которые, услышав печальную весть, поспешили ко мне со словами утешения и поддержки.

– Сплетницы, значит. – Миссис Кроули во вдовьем платье, с черной наколкой на стального цвета волосах и в белых хлопчатобумажных перчатках плотно сидела в узком кресле, похожая на черную жабу на камне. Правую сторону ее рыхлого, точно опара, лица уродовал длинный выпуклый шрам. Вид у женщины был огорченный, но черные пуговицы глаз глядели пристально, и Эмили чувствовала, что, пока они трое приседали перед ней в реверансе, она успела оглядеть их от макушки до пят, оценить и отвергнуть как особ незначительных. И, возможно, она была права, что не делало ее пренебрежение менее болезненным.

– Уверяю вас, миссис Кроули, – сказала Шарлотта, и кровь прилила к ее щекам, – ни я, ни мои сестры не интересуемся досужими измышлениями. Все, чего мы хотим, – это утешить подругу в тяжелое для нее время.

– В вашем распоряжении кухня и сад, – сказала миссис Кроули Мэтти и рывком высвободила свое обширное тело из тисков кресла, так что ее крахмальные нижние юбки зашелестели громко, словно деревья на ветру. Когда миссис Кроули потянулась к стоявшему на полке цветастому фарфоровому чайнику, Эмили подивилась тому, что та и в помещении не снимает перчаток, что было необычно по меньшей мере. – Чай пейте из чашек для прислуги. К детям вернетесь к четырем часам. Сейчас не время увиливать от своих обязанностей.

Миссис Кроули вперевалку подошла к двери в дальнем конце кухни и распахнула ее. За ней оказалась комнатушка – Эмили успела заметить, что полки вдоль стен занимали не книги, а украшения и безделушки, легкомыслие которых совсем не вязалось с этой мрачной женщиной: какая-то фарфоровая пастушка с овечками, начищенные до блеска серебряные наперстки, букетик полевых цветов в хрустальном бокале. Была там и фотография – предмет таинственный, редко виданный и потому неизменно пробуждавший в Эмили любопытство; на снимке был запечатлен лежащий младенец с закрытыми глазами. Но, как Эмили ни хотелось узнать, спит он или умер, заводить ради этого разговор с женщиной-жабой она все же не решилась.

– Я в своей гостиной, если понадоблюсь, – сказала миссис Кроули. Ее слова прозвучали скорее угрожающе, нежели обнадеживающе, а Эмили снова сделала ей книксен, хотя лишь она одна знала, что он задумывался как издевка.

– Надо же, какая прелесть, – негромко сказала она, садясь за стол и беря с простой белой тарелки один из четырех ломтиков хлеба – Мэтти с виноватым видом разложила их веером.

– Расскажи нам, – начала Шарлотта, тоже садясь и бросая взгляд на оттопыренную щеку жующей Эмили, – как тебе здесь живется, дорогая?

Мэтти покосилась на дверь гостиной миссис Кроули и улыбнулась.

– Да, время сейчас и впрямь сложное, особенно для мистера Честера и милых деток.

Но, пока она разливала чай, ее рука дрогнула, и янтарная капля упала ей на запястье.

– Шарлотта, ты помнишь Кован Бридж?