Пропавшая невеста

– Однако вы хотите сказать, что Роберт Честер убил свою первую жену? – Энн опустилась на край кровати. И перед ее внутренним взором встала разорванная, окровавленная перчатка, словно материализованная мольба о помощи. – И что бедняжка Имоджен вовсе не наложила на себя руки?

В комнате повисла напряженная тишина. Казалось, не только люди, но каждая вещь в ней, вплоть до половиц, ждут ответа старухи, а Энн вдруг показалось, что кто-то невидимый опустился на кровать рядом с ней, и от этого незримого присутствия повеяло холодом, который она ощущала лишь правым боком.

– Вы не ошиблись, – сказала миссис Кроули и вздохнула так тяжело и долго, словно этим вздохом снимала несказанную тяжесть с души. – Роберт – мой сын, да простит меня Господь. Всю жизнь я, как могла, старалась смотреть за ним. Заботилась о нем, когда никому другому он был не нужен. Любила его всем сердцем, всегда была на его стороне, что бы он ни натворил, потому что он такой, какой есть, из-за меня. Все только из-за меня. Но когда он опять едва не убил Элизабет, я поняла: его уже ничто не изменит, ничто не спасет его от погибели. Я и раньше видела, какие ужасные поступки совершал Роберт Честер, но всегда закрывала на них глаза, потому что любила его и потому что я перед ним в долгу, в неоплатном долгу. Но даже я не могла продолжать делать вид, что ничего не вижу. Я надеялась, что смогу придумать, как мне спасти Элизабет и моих малюток, а заодно и его уберечь от петли. И изобрела этот план, это полуубийство. Я знала, что констебли не будут сбиваться с ног в поисках Элизабет, если мой хозяин решит замять это дело или направит их по ложному следу. А еще я знала, что Роберт Честер поверит каждому моему слову, ведь я единственный человек, которому он может доверять, понимаете?

– Значит, весь этот план, кровь в комнате, зуб на поляне – это все вы? – Энн недоверчиво покачала головой. – И вы были согласны, чтобы его повесили за убийство, которого он не совершал, ради свободы Элизабет и детей?

– Убийство Имоджен сошло ему с рук моими стараниями, и мне от этого тяжко. – Миссис Кроули уткнула в ладони лицо, которое совершенно скрылось за перепонками между ее пальцами. – А он должен понести наказание за это. Должен, иначе он не спасется. Может, ему не бывать уже хорошим человеком, после всего, что он натворил, но я все еще его мать, и я должна сделать все, чтобы спасти его душу, ведь это я во всем виновата, слышите, только я.

Сестры недоверчиво покачивали головами, не видя смысла во всех тех правдах и неправдах, которые старуха громоздила перед ними так истово, словно они могли отменить зло, совершенное ее сыном.

– А Элизабет помогала вам по своей воле? – с сомнением спросила Энн.

– Да, мы вместе выдумали весь план, втроем, – кивнула миссис Кроули.

– Втроем? – удивилась Энн.

– Я, Элизабет и еще та чудная молодая особа по прозвищу Разбойница, она приходила сюда как-то ночью, с ног до головы одетая в мужское платье.

– Значит, это Изабелла Лукас была тогда с Элизабет в лесу, – изумленно выдохнула Энн, поворачиваясь к Эмили. – Ведь это ее зовут Разбойницей!

– А сама Элизабет в Уайколлере, – сказала Эмили. – Вот почему картины на стене выглядели так, словно их написали две разные руки – потому что так оно и было. Элизабет тоже рисует и пишет картины. Бьюсь об заклад, тот портрет Джорджа – ее работа. Элизабет пряталась в Уайколлере, когда мы были там, а Изабелла нас обманула. Я же говорила, она мне нравится.

– Сегодня ночью я должна отвезти детей к их маме, – сказала миссис Кроули. – И сказать, что Мэтти с ними сбежала.

– Но… это же неправда! – несчастным голосом возразила Мэтти. – Которая скоро раскрылась бы.

– Не так скоро, чтобы Элизабет и ее подружка Разбойница не успели за это время сесть на пароход, – ответила миссис Кроули. – Они хотят уехать в Новую Зеландию и там начать жизнь с чистого листа. А мне, раз мои планы теперь раскрыты, придется остаться здесь и встретить свою судьбу. Но вы ведь увезете детей к матери, правда? И пришлете сюда полицию. Я все расскажу, про Имоджен и не только. Я скажу, что это я убила Элизабет, и детей тоже, пусть меня повесят, не страшно, лишь бы мои малыши были живы и здоровы, а уж со мной будь что будет. Может, Господь смилостивится и простит.

– Миссис Кроули, Господь вовсе не хочет, чтобы вас повесили за чужое преступление, – возразила Энн.