Пропавшие. Тайные преступления сектантов в СССР

Бездонное небо. Послушание и молчание. Закаты, березы, тишина. И тайна. Все обволакивающая тайна…

Вечное нескончаемое странство!

Зима тревоги нашей

По возвращении из Ярославля Юра тут же поступил в СМУ. Маляром. Получил второй разряд и сразу приступил к работе.

Как-то зимой, зайдя к Зарубиным, я мельком увидел Юру. Он только что пришел домой и опять куда-то уходил.

— Извините, — бросил он мне на ходу. — Спешу.

Предупреждая мои вопросы, Анна Григорьевна с таинственным видом приложила палец к губам.

— У Юры появились дела, о которых он не говорит ни со мной, ни с отцом, — пожаловалась она, когда в передней хлопнула дверь. — Мы не думаем ничего дурного. Мальчик очень повзрослел и в конце концов сам обо всем расскажет. Но все-таки я не могу не тревожиться. К нему приходила какая-то женщина. Это не роман — пожилая женщина. Он увел ее к себе в комнату. Потом ушел. Завел сберкнижку — копит деньги. В нашей семье никто никогда не копил… Что-то с ним происходит!

— Взрослеет, вы же сами сказали. У каждого юноши когда-нибудь да начинается личная жизнь.

— Все так, — не без горечи согласилась Анна Григорьевна. — Но для меня-то он остается ребенком…

В какой-то степени я мог бы ее просветить, но, право, не знал, встревожит или успокоит ее мое сообщение, а сам Юра вряд ли был бы доволен моей информацией.

Вскоре после той мимолетной встречи Юра появился у меня.

— Не обижайтесь, что не захожу, — начал он с извинений. — Просто не хватает времени.

Он принялся рассказывать о себе. Оказывается, строить дома небезынтересно. Если бы он не сохранил пристрастия к химии, то стал бы, пожалуй, архитектором. Комсомольская работа предстала перед ним тоже в каком-то ином качестве. На производстве у него появилось много дел, не имеющих отношения к его прямой работе. По-прежнему много читает. И помимо всего, так как впереди еще поиски Тани, приходится уделять часть времени вопросам атеистической пропаганды…

— А что за дама к вам приходила?

— Мама уже доложила? Танина мать. Ее вызывали в милицию. Она давно уже заявила об исчезновении дочери, но сперва там как будто не придали ее заявлению значения. А недавно вызвали, подробно обо всем расспросили и сказали, что обязательно найдут. Я иногда захожу к ней. Вот она и пришла поделиться…

— Значит, можно ждать результатов?

Юра как-то многозначительно хмыкнул.

— Вы что… сомневаетесь?

— Нет, я не о том… Меня тоже вызывали!

— В милицию?

— Почти. Посоветовали расходовать свою энергию более рационально, А Сухареву, сказали, найдут и без моей помощи.

— И вы вняли голосу рассудка?

— Мой рассудок посоветовался с моим сердцем и не внял голосу чужого рассудка.

— И как же там отнеслись к вашему решению?

— Я сказал, что мне очень приятно, что Таню ищут, но что лично меня заниматься поисками обязывает моя совесть.

— И там…

— Сказали, что их дело предупредить, а вообще-то от меня никто ничего не требует.

— И вы решили…

— Что я не могу отказаться от поисков.

Признаюсь, мне понравилось решение, принятое и Юрой, и… не Юрой: жизнь поставила его перед обстоятельствами, которые формируют характер настоящего мужчины, он не хотел перед ними отступать, и ему… не мешали с этими обстоятельствами справиться.

Все-таки я осторожно спросил:

— А вы сами-то надеетесь найти Таню?

— Конечно, — уверенно сказал Юра. — При желании даже иголку найдешь в стоге сена, а я ищу человека.

И еще раз Юра пришел ко мне уже в конце апреля. Пришел с просьбой, но сперва рассказал о том, как он установил местонахождение Тани.

Для этого имелся единственный источник — все та же Зинаида Васильевна Щеточкина. Она, без сомнения, являлась одним из агентов секты. Происшедшие провалы могли ее и напугать, и насторожить, но она не могла по этой причине перестать служить секте. Юра и Петя решили продолжить за ней наблюдение.

Они, конечно, не могли дневать и ночевать возле ее квартиры, но не проходило дня, чтобы кто-нибудь из мальчиков не наведался на Шаболовку.

К Щеточкиной никто не приезжал, не писал, ее как будто забыли. По-видимому, на какое-то время сектанты решили прервать связи с Москвой.

— До чего же скучно быть сыщиком, — жаловался Петя. — Где бы только набраться терпения?..

— Выдержка, выдержка и еще раз выдержка, — назидательно повторял ему Юра. — Сыщиками становятся не ради романтических приключений, а ради необходимости.

И настойчивость принесла свои результаты.

После долгого перерыва в прорези почтового ящика на двери знакомой квартиры забелело письмо. Может быть, Щеточкина и ранее получала письма, но Петя впервые увидел письмо в ее ящике. Он помнил, как много дало письмо, обнаруженное милицией в Бескудникове. Соблазн был слишком велик. Петя извлек письмо с помощью проволочки.

Вечером приехал к Зарубиным и выложил письмо перед Юрой:

— Вот.

— Что это?

— Письмо.

— Как оно попало к тебе?

— Ловкость рук…

Судя по штемпелю на конверте, письмо отправлено из какой-то Верхней Тавды.

Начались угрызения совести. Однако искушение было слишком велико.

Мальчики отправились на кухню, зажгли газ, поставили чайник и, когда из носика забила струя пара, принялись расклеивать конверт.