Пропавший без вести

Парни сбежались посмотреть, как Карл полезет на помост. Казалось, что и женщины громче задули в трубы, приветствуя первого смельчака, рискнувшего попытать счастья. А те, мимо чьих пьедесталов Карл проходил, даже отрывали трубы ото рта и наклонялись, глядя ему вслед. На другом конце помоста Карл увидел мужчину, который в нервном ожидании ходил взад-вперед, очевидно, готовый дать желающему любую справку. Карл уже направился было в его сторону, но тут услышал прямо над собой голос, окликающий его по имени.

– Карл! – звал его один из ангелов.

Карл поднял глаза и от радостного изумления даже рассмеялся: это была Фанни.

– Фанни! – крикнул он и помахал ей рукой.

– Иди же сюда! – позвала Фанни. – Ты, надеюсь, не пройдешь мимо?

И она распахнула полы своего одеяния, освобождая от их белоснежного покрова пьедестал и ведущую на него узенькую лесенку.

– А можно подняться? – спросил Карл.

– Кто же нам запретит пожать друг другу руки? – воскликнула Фанни и даже возмущенно оглянулась, словно ища глазами того, кто осмелился бы подступиться к ней с таким запретом.

Но Карл уже взбегал по лесенке.

– Осторожно, – крикнула Фанни. – А то еще свалимся оба.

Но ничего не случилось, Карл благополучно добрался до последней ступеньки.

– Ты посмотри, – сказала Фанни, когда они поздоровались. – Ты только посмотри, какая у меня работа!

– Красиво, – согласился Карл, оглядываясь по сторонам. Все женщины поблизости, конечно, уже заметили Карла и хихикали. – Ты почти самая высокая, – сказал он и вытянул руку, сравнивая, насколько Фанни выше остальных.

– А я тебя сразу увидела, – тараторила Фанни, – как только ты со станции вышел. Но я, к сожалению, здесь в последнем ряду, так что меня не видно, а кричать ведь нельзя. Я, правда, трубила изо всех сил, но ты меня не услышал.

– Трубите вы все ужасно плохо, – сказал Карл. – Дайка я попробую.

– Ну конечно. – Фанни протянула ему трубу. – Только не выбивайся из хора, а то меня уволят.

Карл начал трубить, он-то думал, что это просто какая-нибудь дудка, так, для шума, но оказалось, что это довольно тонкий инструмент, способный выводить любую мелодию. Если и остальные трубы не хуже, значит, используют их из рук вон плохо. Вдохнув полной грудью и стараясь не обращать внимания на окружающий шум, Карл сыграл песенку, которую однажды слышал в каком-то кабачке. Он был рад, что встретил давнюю приятельницу, что его уже выделили, позволив сыграть на трубе, и что, возможно, он совсем скоро получит хорошее место. Многие женщины прекратили трубить и слушали, как он играет; когда он внезапно оборвал мелодию, чуть ли не половина труб безмолвствовала, и лишь постепенно вокруг восстановился прежний невообразимый разнобой.

– Да ты просто артист! – восхитилась Фанни, когда Карл протянул ей трубу. – Просись в трубачи.

– А мужчин тоже принимают? – спросил Карл.

– Конечно, – ответила Фанни. – Мы трубим два часа, а потом нас сменяют мужчины, переодетые чертями. Половина трубит, половина барабанит. Очень красиво, да и вообще тут все оформлено шикарно. Посмотри на наши платья – разве не красиво? А эти крылья? – Она оглядела себя.

– Ты думаешь, – спросил Карл, – мне тоже еще достанется место?

– А как же! – воскликнула Фанни. – Ведь это самый большой театр в мире. Как удачно сошлось, что мы снова будем вместе! Правда, еще неизвестно, какую работу ты получишь. Может выйти и так, что работать будем вроде бы в одной фирме, а видеться не сможем.

– Неужто там все такое огромное? – изумился Карл.

– Это самый большой театр в мире, – повторила Фанни. – Я, правда, сама еще не видела, но некоторые из наших сотрудниц уже побывали в Оклахоме и говорят, что театр почти не имеет границ.

– Но охотников что-то не много, – заметил Карл, указывая на парней и мужчину с семьей.

– Верно, – согласилась Фанни. – Но ты не забывай: мы набираем людей по всем городам, наша рекламная труппа постоянно переезжает с места на место, и таких трупп у нас еще много.

– А разве театр еще не открылся? – спросил Карл.

– Что ты! Это очень старый театр, но он постоянно расширяется.

– Удивляюсь, – сказал Карл, – почему люди не валят к вам толпами.

– Да, – подтвердила Фанни, – мне самой странно.

– Может, – предположил Карл, – вся эта кутерьма с чертями и ангелами не столько привлекает народ, сколько отпугивает?

– Ишь ты какой умный, – сказала Фанни. – Хотя, возможно, ты и прав. Скажи об этом нашему директору, вдруг он твоим советом воспользуется.

– А где он? – спросил Карл.

– На ипподроме, – кивнула Фанни, – на судейской трибуне.

– Этого я тоже понять не могу, – продолжал удивляться Карл. – Почему вы набираете людей именно на ипподроме?

– Понимаешь, – объяснила Фанни, – мы везде принимаем максимальные подготовительные меры к максимальному скоплению людей. Ну а на ипподроме места много. И во всех городах, там, где обычно принимаются ставки на скачки, мы оборудовали свои приемные канцелярии. Говорят, у нас двести таких канцелярий…

– Но откуда, – воскликнул Карл, – откуда у театра такие сумасшедшие доходы, чтобы держать столько рекламных трупп?