Пропавший герой

— Ах да! Мне сказали, что в Омахе есть оракул. — Царь пожал плечами. — Меня явно ввели в заблуждение. Но тут довольно милый дом. У Лита — это, кстати, уменьшительное от Литиерсис (ужасное имя, но его мать настояла), — у Лита тут много места для фехтования. У него в этом деле великолепная репутация. Косильщик людей — так его называли в старину.

— Неужели? — Пайпер изобразила восторг. — Как это мило!

Улыбка Лита скорее походила на жестокую ухмылку. Теперь Джейсон был на сто процентов уверен: ему не нравится этот тип, и он начал жалеть, что отослал Хеджа на улицу.

— И значит, — сказал Джейсон, — все это золото…

— Так вы пришли сюда за золотом? — Глаза царя загорелись. — Пожалуйста, возьми брошюру!

Джейсон посмотрел на кипу брошюр на кофейном столике. Назывались они «ЗОЛОТО: вкладывайте в вечность».

— Так вы продаете золото?

— Нет-нет, — сказал царь. — Я его делаю. В смутные времена вроде нынешних золото — самое разумное вложение денег. Вы так не считаете? Рушатся государства. Мертвецы возвращаются. Гиганты атакуют Олимп. Но золото сохраняет свою ценность.

Лео нахмурился:

— Я видел эту рекламу.

— Не позволяйте дешевым подражателям морочить вам головы! — воскликнул царь. — Я вас уверяю: если инвестор серьезный, я предложу ему самую высокую цену. Я могу изготавливать золотые изделия в широком ассортименте практически мгновенно.

— Но… — Пайпер недоуменно покачала головой. — Ведь вы, ваше величество, отказались от своего дара превращать в золото все, к чему прикасаетесь.

— Отказался? — Царь удивленно посмотрел на нее.

— Да, — продолжила Пайпер. — Вы получили этот дар от какого-то бога…

— От Диониса, — подтвердил царь. — Я спас одного из его сатиров, и бог обещал исполнить мое желание. Я пожелал своим прикосновением превращать все в золото.

— Но вы случайно превратили в золото собственную дочь, — вспомнила Пайпер. — А потом поняли всю меру своей жадности. И раскаялись.

— Раскаялся! — Царь Мидас возмущенно посмотрел на Лита. — Ты понимаешь, сынок? Стоит проотсутствовать какую-то тысячу лет, как твою историю переврут. Моя дорогая девочка, разве в какой-нибудь из этих историй говорится о том, что я утратил свой дар?

— Кажется, нет. Там говорилось, что вы научились обратному процессу путем погружения золота в текущую воду. Таким образом вы вернули к жизни свою дочь.

— Это правда. Иногда мне приходится прибегать к обратному процессу. В этом доме нет текущей воды, потому что я не хочу никаких случайностей. — Он сделал движение рукой в сторону статуй. — Но на всякий случай мы поселились поближе к воде. А то иногда я могу забыться и похлопать Лита по спине…

— Мне это не нравится. — Лит отступил на несколько шагов.

— Я же тебе говорил, сынок, что я сожалею. Но в любом случае золото — вещь замечательная. С какой стати я стал бы отказываться от этого дара?

— Так разве… — Пайпер казалась совершенно растерянной… — не в этом была суть истории? Не в том, что вы усвоили урок?

Мидас рассмеялся:

— Моя дорогая, позволь мне секунду подержать твой рюкзак. Брось его сюда.

Пайпер помедлила, но ей не хотелось обижать царя. Опустошив рюкзак, она кинула его Мидасу. Как только Мидас поймал рюкзак, тот превратился в золото — словно иней пошел по ткани. Он по-прежнему казался гибким и мягким, но теперь определенно был золотым. Царь кинул рюкзак назад.

— Как видишь, я по-прежнему все могу превращать в золото. Теперь твой рюкзак стал волшебным. И ты можешь засунуть в него этих своих врагов — жалких духов грозы.

— Правда? — Лео вдруг заинтересовался. — Он взял рюкзак у Пайпер и понес его к клетке.

Стоило ему расстегнуть молнию на рюкзаке, как духи протестующе завыли и задергались. Прутья клетки задрожали, дверь раскрылась, и духов засосало прямо в рюкзак. Лео застегнул молнию и ухмыльнулся.

— Не могу не признать — это было здорово!

— Ну, видите? — улыбнулся Мидас. — Мой дар превращать все в золото — это проклятие? Я вас умоляю! Никакой урок я не усваивал, а жизнь — это не история, девочка. Откровенно говоря, моя дочь Зоя была гораздо приятнее в виде золотой статуи.

— Она слишком много говорила, — подал голос Лит.

— Вот именно! А потому я снова превратил ее в золото. — Мидас показал в угол, где стояла золотая статуя девушки, на ее лице застыло потрясенное выражение, словно она взывала: «Отец!»

— Это ужасно! — прошептала Пайпер.

— Чепуха! Она вовсе даже не возражает. И потом, если бы я усвоил урок, то разве я получил бы вот это?

Мидас стащил с себя не по размеру большой ночной колпак, и Джейсон замер, не зная, то ли смеяться, то ли его сейчас стошнит. У Мидаса были длинные, пушистые, серые уши, торчавшие из белых волос, — как у кролика Банни. Только это были не заячьи уши, а ослиные.

— Вау… — протянул Лео. — Нет, лучше мне этого не видеть.