Пропавший линкор

— Спокойно, не шевелитесь, — ответил Таллен. — Иначе молния поразит нас!

Рольф замер. «Здесь Марс, — сказал он себе. — И если Джалнар должен быть спасен, то это должны сделать сами марсиане».

Марсиане знали закон и правила. А он, Рольф, был человеком и незваным гостем. Если они решили позволить полуслепому нищему зайти туда, где смерть могла настигнуть его в любой момент, то это был все же их мир.

Стук посоха стал громче. Джалнар появился в проходе амфитеатра. Посох нащупал ведущую вниз ступеньку, и Джалнар сделал первый шаг вниз, затем остановился, опираясь на посох.

Казалось, он не был уверен, стоит ли идти дальше.

Рольф подумал, что наверняка сейчас поднимется какой-нибудь марсианин, чтобы сопроводить нищего в безопасное место.

Кто же хотел видеть в своем храме это одетое в лохмотья чучело?

Но ни один марсианин не шелохнулся.

Джалнар медленно сделал второй шаг. Конец посоха нашарил следующую ступеньку. Марсиане по-прежнему не шевелились. Они сидели на своих местах, точно статуи. В храме стояла абсолютная тишина. Казалось, сам воздух застыл от сжатой в нем энергии.

И вдруг послышался тихий ритм, напоминающий барабанный бой. Медленный и приглушенный, он, казалось, исходил из пустоты, потому что не было видно никакого его источника.

Но тут же Рольф увидел этот источник. Всякий раз, когда посох Джалнара касался пола, слышалась барабанная дробь. И Рольф понял, что посох поддерживал правильный ритм, даже когда Джалнар использовал его, ища себе путь вниз. И поглядев пристально, Рольф уловил мелкие, ритмичные движения запястья Джалнара.

Пока марсиане сидели, как статуи, и Джон Рольф сдерживал, как мог, дыхание, слепой нищий, осторожно, шаг за шагом, шел к основанию храма. Конечно же, подумал Рольф, вот теперь кто-нибудь из марсиан позаботится о нем!

Но марсиане, казалось, даже не ощущали его присутствия. Они, как и трое землян, затаили дыхание. Пока самый воздух в храме дрожал и корчился и в нем вспыхивали тусклые звездочки света, марсиане сидели в полной неподвижности.

Никто не шевельнулся даже тогда, когда полуслепой нищий направился к возвышению в середине круглого амфитеатра храма. Рольф даже предположить не мог об интенсивности энергии, сконцентрированной на этом возвышении, но знал, что она должна быть громадной. Он ожидал, что вот-вот, в любой момент из стоявшего там громадного абака выпрыгнет электрическая искра и превратит тело нищего в пепел.

Но не было ни искры, ни пламени. Конец посоха предварял каждый шаг, ведущий на вершину возвышения. Барабанная дробь не замолкала и не меняла ритма.

Джалнар выпрямился на возвышении. Его заплатанная, как у чучела на фермерском поле, одежда встала дыбом, словно раздутая ветром. Но не было здесь ни малейшего ветерка, просто она настолько была наэлектрилизована.

Рольф не мог закричать, его голосовые связки были словно парализованы и не могли издать ни звука. Он мог лишь смотреть, смотреть и надеяться, что ужас его уже не сможет стать сильнее.

Но его надежда была напрасна. Ужас все рос и рос, потому что Джалнар нашел проход, ведущий к огромному абаку. Казалось, он считал, что нашел наконец-то место, где можно укрыться. На его лице появилось нетерпение. Держа перед собой посох, он пошел вперед более твердым шагом. Он вел себя, как дичь, за которой долго гонялись и которая наконец-то нашла убежище.

Подойдя к огромному абаку, Джалнар нашарил табурет и, сев, опустил посох на пол рядом с собой.

И тут смолкла барабанная дробь.

Воздух в храме внезапно стал горячим. Тишина была, как в бесконечном космосе. Марсиане, казалось, перестали дышать. Все ждали. И громадная гора ждала вместе с ними. А может, ждал и весь Марс. Джалнар тоже замер, точно животное, нашедшее, наконец-то, убежище. А затем, дюйм за дюймом, его правая рука с искривленными, как когти, пальцами потянулась к бусинкам огромного абака. У Рольфа возникло смутное впечатление обезьяны, которая, блуждая, попала в помещение, где стоял громадный компьютер. Увидев клавиши, обезьяне стало любопытно. Она потянулась к ним. И никак нельзя было ей сообщить, что клавиши, которых она коснется, могут выпустить энергию, что сотрясет всю планету вплоть до самого ядра!

Джалнар коснулся бусинки абака, и энергия ответила. Единственная нота, торжественная, как начало большого гимна, прозвучала в тишине храма.

И немедленно, словно этого и ждали, все марсиане в храме пришли в себя. Их пальцы метнулись к абакам. Храм заполнился гармоничной музыкой, в которой главенствовала торжественная партия сигнального горна. Скрученный, напряженный, горячий воздух внезапно ожил пульсирующими цветами.

Скрюченные пальцы Джалнара коснулись второй бусинки, затем еще и еще, его руки задвигались, словно у арфиста. А через несколько секунд храм уже заполнила новая, более торжественная симфония.