Пропавший линкор

В глазах Хардести вскипела ярость, лицо его превратилось в застывшую маску. Он не мог вынести, что здесь кто-то еще раздает приказы.

— Он не знает, о чем говорит, — в отчаянии продолжал Рольф. — Он не разбирается в оружии и…

— Сейчас ему все станет ясно! — воскликнул Хардести и нажал курок пистолета в правой руке.

Рольф видел, как напряглись его мышцы, видел движение указательного пальца, слышал щелчок спущенного курка.

Но пистолет не выстрелил. Что-то возникло между ударником и капсюлем патрона.

Хардести опустил глаза на пистолет, на его лице появилось удивление. Но тут же он сделал очевидный вывод.

— Разряжен! — сказал он.

Он уже неоднократно стрелял и забыл сменить магазин, когда закончились патроны.

— Зато мой не разряжен! — рявкнул Беллер и нажал курок своего пистолета. Щелкнул ударник, но выстрела не последовало.

Что-то опять возникло между ударником и капсюлем.

Беллер посмотрел на пистолет, затем на Хардести. В одном пистолете могли кончиться патроны, но не в обоих же сразу. Это было бы уж слишком невероятным совпадением.

Джалнар стоял прямо, как стояли некогда короли. Он ничего не сказал. Лицо его ничего не выражало.

Снаружи кричали все громче.

А внутри, сквозь удары гонга, наполняющие храм, пробивались негромкие, мелодичные звуки абака Унардо.

Дыхание лежащего на полу Билла Хокера становилось все тяжелее.

Джон Рольф почувствовал, как громадная энергия течет через его тело и утекает в пол под ногами, наполняя, возможно, всю гору. У него также осталось впечатление, что эта энергия находится под строгим контролем, словно полноводная река, текущая быстро и мощно, но в пределах направляющего ее канала.

Джалнар, казалось, становился все выше.

Раздались щелчки, когда Беллер принялся судорожно жать на спусковой крючок пистолета. Он не спускал с него глаз, в которых появилась тревога. Потом он нажал кнопку, доставая магазин. В нем виднелся яркий патрон. Беллер выщелкнул его, патрон вылетел, доказывая, что пистолет был заряжен.

— Должно быть, это просто осечка, босс, — сказал Беллер, поворачиваясь к Хардести. — Просто осечка!

Беллер всегда считал, что знает, как устроена Вселенная, и на этом основывалась его вера, что патрон в патроннике был бракованным, потому и не выстрелил.

Он сунул магазин в пистолет, передернул затвор, прицелился в Джалнара и нажал курок.

Ударник был спущен, но пистолет не выстрелил.

— Две осечки подряд не могут быть совпадением! — крикнул Хардести, но его голос сорвался, словно у человека, который понял, что опора, на которую он привык полагаться, вовсе не незыблема.

Хардести с Веллером уставились на Джалнара.

— Скажите им, что порох не воспламенится, — сказал Джалнар Рольфу по-марсиански. — Скажите, что он не взорвется, потому что я контролирую энергию в этом помещении вплоть до субатомных связей. Скажите, что атомы повинуются мне, вплоть до атомов пороха в их оружии.

Губы Рольфа внезапно снова обрели способность шевелиться. И тут же сами собой возникли английские слова, в точности переводящие марсианские фразы. Хардести с Веллером перевели взгляды на Рольфа. Слова им были понятны, но смысл ускользал.

— Я был не прав, — сказал под конец Рольф. — Джалнар разбирается в оружии гораздо лучше, чем мы.

Хардести повернулся и закричал людям на верхней площадке храма, приказывая стрелять в слепого марсианина, который неподвижно стоял, прямой и высокий. Они повиновались Хардести и прицелились в Джалнара. Нотки абака Унардо заглушили щелчки автоматных затворов. Сухие, бесполезные щелчки!

Люди посмотрели на свое ставшим бесполезным оружие, затем друг на друга, пытаясь найти объяснение. Но никакого понятного им объяснения не было и быть не могло.

Беллер перебросил пистолет в левую руку, а правую сунул под куртку и выхватил нож. Нож не пистолет. Ему не нужны патроны и порох. Тут все зависит от силы и умения пользоваться им. И то и другое у Беллера было. Он сделал резкий выпад, как фехтовальщик, направив острие ножа прямо в живот Джалнара.

Джалнар шевельнул посохом, направив его конец на нож. На конце посоха на мгновение возникла вспышка света.

Нож исчез. А вместе с ним исчезла и рука по самое запястье.

Замерев, Беллер уставился на свою руку. Словно не в силах поверить тому, что видят его глаза, он покачал головой и поднес руку к лицу. Очевидно, сила, которая мгновенно уничтожила нож и руку, прижгла рану, остановив кровь и запечатав обрубок, на который уставился Беллер.

В храме по-прежнему гудел гонг. Пена исчезла с губ лежащего на полу Хокера. Унардо не отрывал глаз от своего абака.