Пропавший мальчик, пропавшая девочка

Полхаус обвел взглядом всех за столом.

– А внимание профессора Биллинджер привлек разговор между мальчиком-подростком и взрослым мужчиной лет сорока. Со слов профессора, человек был очень высоким, на глаз – шесть футов и четыре или пять дюймов, крепкого телосложения, весом примерно сто пятьдесят фунтов, волосы черные. По личным причинам профессор необычайно чувствительна к присутствию сексуальных хищников. И ей показалось, что в тот момент она наблюдает за человеком, своими действиями напоминающим такового. Мужчина держался чересчур заискивающе. Он, по словам профессора, «обрабатывал» мальчика, а мальчик сопротивлялся, не желая показаться грубым Профессор Биллинджер начала подумывать, обязывает ли ее гражданский долг – повторяю, я привожу ее слова – вмешаться, когда произошло нечто странное. Мужчина быстро огляделся. Профессор решила, что незнакомец хочет проверить, не привлек ли он внимания к своим действиям Профессор сказала, что взгляд у него был «совершенно дикий». Ну, вот мы и подошли к моменту, который нам всем придется по душе. В ту же секунду профессор Биллинджер поднялась со скамьи, и мужчина заметил ее. Едва она сделала шаг вперед, мужчина что-то сказал мальчику и быстрым шагом удалился.

– Она видела его лицо, – констатировал Флип.

– И мальчик тоже, – подхватила Марта.

– Три недели тому назад? – взвыл Билл Уилк. – А почему мы узнаем об этом только сейчас?

– Потерпите, мистер Уилк. – Полхаус заморозил его взглядом – Профессор Биллинджер спросила мальчика, знает ли он имя человека, с которым разговаривал. Мальчику было известно только то, что незнакомца звали Ронни и он, решив обновить музыкальную аппаратуру, хотел избавиться от старой, а заодно и от кучи надоевших дисков. Его первым вопросом мальчику было, какую музыку тот предпочитает. Услышав ответ, он сказал «Круто! У меня тут рядом машина, а до дома пять минут езды». Ронни слишком уж явно хотел избавиться от своего «хлама», сказал профессору мальчик, и он все пытался найти повод отвязаться от Ронни, когда тот вдруг увидел встающую со скамейки женщину.

– Повезло пацану, – проронил Флип Ослендер.

– Вы говорили с мальчиком? – поинтересовалась его жена.

– Очень хотелось бы, да только адреса его мы не знаем, а своего имени он профессору Биллинджер не сообщил.

– Почему она так; долго молчала? – спросил Филип.

– Физики-астрономы не очень-то интересуются новостями, – ответил Полхаус. – А мэдисонская газета уделяла совсем мало внимания событиям в парке Шермана. Профессор Биллинджер узнала о наших делах два дня назад и сразу же позвонила. На следующий день приехала сюда из Мэдисона. Вчера почти до вечера просидела у нас, помогая составить фоторобот. Похоже, эти астрономы – народ наблюдательный. Профессор припомнила гораздо больше деталей, чем рядовой свидетель.

Билл Уилк раскрыл было рот, но Полхаус шикнул на него, обошел стол, распахнул дверь, выглянул в коридор и сказал:

– Стаффорд, можно.

Когда сержант повернулся, в руках у него была небольшая пачка листов бумаги. Два листа он вручил Филипу Андерхиллу, затем раздал бумаги Ослендерам, Биллу Уилку и Джинни Дэлл Два-три листа оставались у него, когда он вернулся на место.

– Итак, мы полагаем, что у нас есть довольно точный портрет Ронни. – Как и все в комнате, Полхаус опустил глаза на картинку. – Мы считаем Ронни крайне опасным человеком Мы также полагаем, что он орудует здесь по меньшей мере пять лет.

Человек, лицо которого глядело с рисунка, отчасти напоминал одного из тех актеров вроде Мюррэя Гамильтона или Тима Матесона, которые появляются в каком-то фильме или телепрограмме один за другим и чьи имена никак потом не вспоминаются, даже если вы и знали их. Его почти красивая внешность наводила на мысль об услужливой любезности торговца. То, что глаза его были расположены чуточку ближе друг к другу, чем следовало, и нос буквально на миллиметр коротковат, шло на пользу его кажущейся доступности. Эти незначительные изъяны делали внешность Ронни только дружелюбнее. Вероятно, его работа предполагала общение с людьми. Он был из тех ребят, что, сидя рядом с вами за барной стойкой, говорит «Что ж, в баре все едины – и раввин, и пастор, и министр». Такому не составит труда уговорить доверчивого пацана сесть к нему в машину.

– Как это «пять лет»? – взвился Билл Уилк.

– Да, почему вы так сказали? – спросил Филип.

– Когда профессор Биллинджер отодвинула наш временно́й интервал назад, я навел справки в других округах – так, на всякий случай. И вот какая картина выясняется.

Сержант вытянул с низу своей хилой стопочки лист с печатным текстом.

– Август девяносто восьмого. Джеймс Торн, шестнадцатилетний юноша, пропал без вести в Обурне. Обурн – это маленький городок к югу близ Миллхэйвена. Торн был хорошим учеником и до момента своего исчезновения никогда не ночевал вне дома.

Полхаус передвинул палец вниз по тексту.