Проповедь под горой

Иоанн быстро возрастал, с такой же быстротой, с какой слабели и увядали его родители. Его телесная и духовная сила, умножалась в той мере, с какой угасала сила его родителей. Старик-священник Захария и его жена Елизавета умерли прежде, чем услышали глас пророка, вопиющего в пустыне. Их Иоанн стал пророком пустынником — их любимый единственный сын Иоанн! Они предназначили бы ему лучшую долю, если бы спрашивали его о судьбе. Но ни они, ни он сам не спрашивали об этом. Ибо судьба человека старше самого человека. Никто из нас, дорогие братья, не старше своей судьбы и не сверстник ей.

Иоанн должен был подготовить путь большему себя. Ему предстояло выкорчевать и возделать ниву, чтобы сеятель, вышедший в поле, тотчас мог бы сеять. Поэтому Иоанн отправился корчевать без пощады и пахать без отдыха. Он рано увидел, что Бог определил его служить не себе, а ближним, и к такой службе готовился. Человеческие души были той нивой, которую он был призван возделать. Изучив души окружающих людей, он нашел их больными. Грех помрачил человеческие души, и они прятались от самих себя, погибая в своей замкнутости. Невежество и безверие были тяжким бременем для человеческой души, словно скала для нежного растения, под тяжестью и тенью которой оно вянет и покрывается плесенью. Похоть и сладострастие царили в сердцах, удушая всякий добрый и светлый порыв, который мог их возвысить. Люди использовали умы лишь для сплетен и интриг, приносивших им или прибыль или удовольствия, язык служил только для того, чтобы скрывать безнравственность. Люди, чьи души несли зло, страдали от зла. За что же страдал Иоанн, если он не был болен грехом? Отчего же Иоанн взбунтовался против людей, если его душа была светлой и мужественной, праведной и полной любви?

Именно поэтому! Именно потому, что душа Иоанна была праведной среди множества неправедных душ — он страдал. Также как здоровая клетка в ткани нашего тела страдает в окружении больных клеток, так и здоровый человек страдает в окружении больных людей, гений страдает в окружении глупцов, праведник страдает от грешников, трудолюбивый от ленивых. А этот человек был только одной здоровой клеткой в больном организме народа, среди которого жил. Эта здоровая клетка не могла не реагировать на окружающую ее болезнь, не могла не бунтовать против своей среды.

Иоанн в возрасте тридцати лет удалился от людей в пустыню, будучи кротким, словно агнец, а вернулся из пустыни к людям могучим, как лев. Он удалился в пустыню, чтобы в уединении осмыслить впечатления, оказанные на него людьми на протяжении тридцати лет его жизни среди них, и упорядочить мысли о людях и о жизни. Он удалился в пустыню, чтобы остаться наедине с мыслями, в тишине, в молчании, один на один с немой однообразной природой пустыни вокруг него, наедине со звездами, которые нигде не мерцают прекрасней и нигде не трепещут выразительней, чем над пустыней. Дни и ночи напролет он проводил в серой пустыне, сидя на камне, опустив лицо в ладони и погрузившись в думы. Дни и ночи напролет в волнении бродил он по берегу Мертвого моря, в гневе на себя и собственную слабость. Множество загадок терзали его разум, и он мучительно пытался разрешить их. Иногда тишину пустыни взрывал львиный рев, но постепенно замирал, не встречая эха, но чем тише было эхо, тем яростнее рычал лев, и тем глубже казалась тишина пустыни, наступавшая после раскатистого рева. Пророк слушал эту страшную песню пустыни, и его нервы трепетали в тревоге. В нем жило предчувствие, некая догадка:

— И моя судьба подобна судьбе льва! Может, и я воззову в пустыне, и никто не услышит меня, нигде мой голос не найдет отклика и затихнет, как рев льва. Се и я вопиющий в пустыне.

Однажды взбудоражился народ иерусалимский и иудейский от вести, что появился новый пророк, удивительный и грозный. И весь Иерусалим, вся Иудея вышли, чтобы видеть его. И увидели воистину мужа дивного одетого в верблюжью шерсть, опоясанного кожаным поясом, босого с непокрытой головой. Лицо его было изможденным и потемневшим от солнца, волосы и борода растрепаны, под высоким лбом, словно две звезды, сияющие над выжженной пустыней, пламенели глаза.

Стоя среди толпы народа, обожженный солнцем, исхудавший человек с мощью львиного рыка взывал:

— Покайтесь! Все, чьи сердца окаменели к ближнему, покайтесь, и покаянием умягчите сердца, ибо кроткое сердце лучше жестокого.

Вы, взимавшие чрезмерную мзду с голодных, покайтесь, се и вы можете пострадать от голода.

Вы, злоупотребившие оружием, защищая неправду, когда надо было отстоять правду, покайтесь, ибо кто ест неправедный хлеб, тот распаляет огонь в собственном теле.

Покайтесь все те, кто гордится перед людьми происхождением от Авраама, ибо Бог может сотворить людей из камня и назвать их потомством Авраама.

Покайтесь вы, аристократы, ибо Бог может из глины создать аристократию, достойней вас.