Пророчества знаменитых ясновидящих

К мистике склонен был не только Александр Сергеевич. Его старшая сестра Ольга серьезно и основательно увлекалась мистикой, гаданием, хиромантией и пророчествами. Возможно, предсказания гадалки Кирхгоф настолько поразили поэта потому, что он уже слышал нечто подобное… от сестры. Как-то по окончании лицея, восемнадцати лет от роду, Пушкин, зная увлечения сестры, упрашивал Ольгу погадать ему по ладони. Она долго отказывалась, но Александр умел быть настойчивым, и девушка согласилась. С улыбкой взяла ладонь брата в руки, всмотрелась в линии на ладони и побледнела. Сжав руку брата, она прошептала:

– О, Александр!.. Вижу, грозит тебе насильственная смерть… и еще не в пожилые годы.

Следует припомнить, что это предсказание было сделано задолго до визита к петербургской пифии Александре Кирхгоф. А уже после запавших в душу поэта слов гадалки во время ссылки в Одессе его познакомили с каким-то греком-вещуном. На просьбу поэта рассказать о его судьбе грек отвез его лунной ночью в степь. Там он остановил лошадей и в ночной тишине, освещенный лунным светом, под колдовской треск цикад, выспросил поэта о часе, дне и годе его рождения. На какое-то время задумался, а затем предсказал ему смерть от «белого человека», практически повторив слова своей петербургской коллеги. У кого не дрогнула бы душа от таких совпадений?

Упрямо испытывая судьбу, Пушкин еще раз обратился к гадалке. Это было уже в Москве, после ссылки в Михайловское. Об этом впоследствии рассказал литератор Петр Иванович Бартенев: «В то время в Москве жила известная гадальщица, у которой некогда бывал даже государь Александр Павлович. Пушкин не раз высказывал желание побывать у этой гадальщицы, но Е. Н. Ушакова постоянно отговаривала его. Однажды Пушкин пришел к Ушаковым и в разговоре сообщил, что он был у гадальщицы, которая предсказала ему, что он “умрет от своей жены”».

В связи с этим невольно вспоминается слишком затянувшееся сватовство поэта к Наталье Николаевне Гончаровой. Словно само провидение пыталось удержать, охранить его от этого поступка, посылало ему явные знаки: во время венчания с аналоя падают крест и Евангелие, затем в руках у Пушкина гаснет свеча.

Буквально все знакомые поэта знали о предсказании гадалки, а в последние годы его жизни все чаще вспоминали о нем. И на это есть причины – поэт не только не остерегается предсказанного, но иногда бросается, как одержимый, испытывать судьбу. На первый взгляд, это могло показаться странным, но только не современникам Пушкина. Вот что по этому поводу писал его младший приятель Андрей Николаевич Муравьев: «Пушкин довольно суеверен, и потому, как только случай сведет его с человеком, имеющим все сии наружные свойства, ему сейчас приходит на мысль испытать: не это ли роковой человек? Он даже старается раздражить его, чтобы скорее искусить свою судьбу».

Это нетерпение в испытании судьбы в последние годы жизни поэта становилось просто лихорадочным. В 1836 году Пушкин рассылал вызовы на дуэль направо и налево. При этом поводы были зачастую ничтожны либо надуманы, а соперники, что называется, «не пара».

3 февраля 1836 года Пушкина посетил сосед Гончаровых по имению Семен Семенович Хлюстин. Несчастный провинциал имел неосторожность высказать ряд достаточно нелепых утверждений о литературе. Им двигало самое обычное желание завязать разговор – а о чем же еще беседовать со столичным поэтом? Но Пушкин неожиданно резко возмутился, наговорил гостю множество дерзостей. Естественно, обидевшийся сосед, возможно, не очень сведущий в вопросах литературных, зато прекрасно осведомленный в правилах дворянской чести, потребовал у поэта сатисфакции. Пушкин с удивительной легкостью принял вызов и попросил быть своим секундантом Сергея Александровича Соболевского. Секундант оказался благоразумнее дуэлянта, и ему удалось добиться примирения сторон.

Как раз в то время по Петербургу стали бродить слухи о неверности Натальи Николаевны. Ее обвиняли в амурной связи с самим государем. 5 февраля 1836 года Пушкин послал вызов на дуэль князю Николаю Григорьевичу Репнину, посчитав его одним из распространителей этих слухов. С трудом удалось убедить Александра Сергеевича в том, что князя оклеветали, желая столкнуть его с поэтом. До дуэли и в этот, уже четвертый (!) за год раз, дело не дошло. Но 4 ноября все того же рокового года Пушкину прислали сразу три экземпляра анонимного «диплома», пасквиля с масонской печатью: «Великие кавалеры, командоры и рыцари светлейшего Ордена Рогоносцев в полном составе своем, под председательством великого магистра Ордена, его превосходительства Д. Л. Нарышкина, единогласно избрали Александра Пушкина коадъютором (заместителем) великого магистра Ордена Рогоносцев и историографом Ордена. Непременный секретарь: граф И. Борх».