Пророчество

С возвращением Олега жизнь обрела краски: я снова занялась спортом, вернее, вместе со всей этой повернутой на идее спасения их мира от каких-то Тварей часов по восемь в день проводила на тренировках. Еще пару часов меня терроризировала Беата, упрямо не понимающая, как такая взрослая женщина, как я, не умеет толком держать в руке меч! Зато по вечерам жизнь деревни концентрировалась вокруг меня: вместе с неугомонной сестрицей Олега мы то устраивали показы мод, то праздники желудка, то дискотеки, наяривая на местных аналогах гитар, перестроенных на привычный мне лад, то парились в ставшей безумно популярной сауне… А ночи вообще принадлежали только мне: Олег, не особенно выматывающийся ни во время разведывательных выходов за пределы нашего мирка, ни на тренировках, казавшихся ему отдохновением, по ночам становился просто ненасытен! Приходилось ему соответствовать… Так что мы не раз встречали зарю, не сомкнув глаз, причем иногда в довольно неожиданных местах – на какой-нибудь только ему известной «офигенной красоты поляне, откуда открывается потрясающий вид на закат», или на вершине очередного пика, где в гнездах «должны были вылупиться симпатичные маленькие орлята»… А один раз он взял меня с собой в Аниор – город, где когда-то жила его первая любовь…

Откровенно говоря, городишко меня не впечатлил: дома редко превышали два этажа; отсутствие центральной канализации давало о себе знать как запахом, так и не особенно приятным видом прилегающих к домам задворок; хмурые, вечно чего-то боящиеся люди торопливо семенили по узеньким, грязным улочкам, стараясь лишний раз не поднимать взгляда на встречных… Патрули Ордена на каждом углу тоже порядком нервировали: круглые, лоснящиеся от жира самодовольные морды, пивные животы под нагрудниками, сальные, похотливые или самодовольные взгляды, которыми они провожали каждое смазливое личико, вызывали сильнейшее желание дать каждому из них по яйцам… Три часа мотания вокруг дворца, казарм Ордена и еще парочки домов, в которых квартировали высшие чины имперской армии, утомили меня больше, чем одна пятичасовая тренировка в деревне… Зато под вечер, когда вся интересующая моего благоверного информация отложилась у него в голове, мы неожиданно для меня оказались на местном рынке.

Сначала я думала, что оглохну: многоголосый ор, толкотня, толчки и рывки продавцов и покупателей охватили меня со всех сторон, и, если бы не Олег, я бы потерялась там на первой же минуте… А с ним двигаться в людской круговерти оказалось довольно просто: подобно ледоколу «Ленин» (другого я, к моему сожалению, вспомнить не смогла) он пер впереди, расталкивая могучими плечами беснующихся людей, а за ним в кильватер, стараясь, чтобы он не оторвал мне руку, зажатую в его ладони, вприпрыжку неслась я… А когда толпа стала особенно густой – мы приблизились к той части рынка, где торговали всякими местными деликатесами, – он просто посадил меня к себе на плечи, и тогда я смогла наконец составить себе впечатление о местной торговле и моде…

Посасывая купленный мне леденец, я обозревала раскинувшееся передо мной людское море и пыталась отгадать, кто что продает или покупает… Получалось редко. Вернее, практически никогда: мало того что ассортимент товаров, имеющих здесь спрос, был мне незнаком, так я и представить себе не могла, что, скажем, здоровенный, совершенно бандитского вида мужик будет покупать не оружие, а какие-то дурацкие семена! Или что девушка лет семнадцати, с пеной у рта торгующаяся с усатым коротышкой, пытается купить у него не моток пряжи, а гвозди! Но, несмотря на эти мелкие разочарования, мне было интересно… А когда Олег остановился около небольшого прилавка, не имеющего даже хотя бы небольшого навеса, и аккуратно спустил меня на землю, я наконец поняла причину его прихода сюда: на деревянном столике, широко расставив мощные когтистые лапы, гордо стоял ЗВЕРЬ! Пусть от силы месяцев полутора от роду, но упрямый, злобный и бесконечно уверенный в своей силе и правоте! Олежка присел перед ним на корточки, протянул ему палец и с выражением совершенно детского интереса на лице наблюдал, как пес игнорирует любые попытки вывести его из состояния безмятежного спокойствия… Но стоило пальцу проявить капельку неуважения – попытаться почесать его пузо, как молниеносный лязг зубов возвестил о его недовольстве!

– Сколько? – тут же поинтересовался у продавца Олег, видимо, удовлетворенный результатом осмотра…

– Это щенок древней бойцовой породы, которая выведена… – начал было продавец, но, наткнувшись на насмешливый взгляд, видимо, разбирающегося в породах бойцовых пород собак Олежки, тут же сник и коротко буркнул: – Двадцать золотых!

– Ого?! – удивился какой-то молодой белобрысый парень в засаленной, когда-то бывшей бежевой рубахе, отиравшийся рядом с нами с тех пор, как мы остановились у прилавка. – Не многовато ли?