Пророчество

Зевс изучал меня. — Они потребовали жертву от существа абсолютной силы. Они дали мне выбор. И этот же выбор они дадут сейчас, но принести ту же жертву вновь я не могу.

— Что? — спросила Джози, нервная энергия скатывалась с неё волнами. — Что тебе пришлось сделать?

Зевс не сводил с меня глаз. — Я убил единственное, что я любил.

Моя кожа покрылась льдом, когда я уставился на него. Что он сказал мне в тот день, когда мы с Айденом столкнулись с Гидрой?

Джози нахмурилась, глядя на Геру. — Я не понимаю.

— Не я его настоящая любовь, — ответила Гера со смехом. — Никогда не была ею.

Я не сильно удивился, услышав, что Гера не была истинной любовью Зевса, но раньше я такого не слышал.

— Ты никогда не узнал бы, — сказал Зевс, будто мои мысли отразились у меня на лице, его голос был низким. — Она была стёрта из истории, её имя никто не произносил. Если ты хочешь Гекатонхейров, тебе нужно принести эту жертву.

Моя кожа заледенела, когда до меня дошёл смысл сказанного. Я взглянул на Джози, она потрясенно смотрела на богов, её красивое лицо побледнело. Я видел точный момент, когда она поняла, о чём они говорили. Она вздрогнула всем телом, и я вспомнил, о чём меня раньше спрашивал Зевс.

Что ты знаешь о жертвенности?

Мои глаза расширились, когда я посмотрел на него. Нет. Нет, мать вашу. Он не имеет в виду то, о чём я думаю. Он не мог предложить мне принести в жертву Джози и нашего нерождённого ребёнка. Необузданная энергия забурлила во мне.

— Жертва падёт на тебя, — сказал Зевс, — Потому что ты — другая абсолютная сила, способная сделать выбор.

Я ухватился за последнюю часть того, о чём он говорил. — Ты сказал — выбор. Есть выбор? Потому что то, что ты предлагаешь, не случится.

— Ты должен пожертвовать тем, что тебе дороже всего, — заговорил Аполлон. — Или должен принести себя в жертву.

Проклятый пол рушился под моими ногами. Что это за грёбанный выбор такой?

— Нет, — Джози рванула ко мне и схватила меня за руку. — Пошли, Сет. Мы найдём другой способ.

— Другого способа нет, — сказала Гера. — Иначе не победить Титанов, и он это знает. Когда шок пройдёт, ты тоже поймёшь.

— Да, — Джози повернулась к Гере. — Последний раз, когда я проверяла, Титаны дали нам чертовски лучший вариант.

Зевс поднял бровь, но я заговорил прежде. — Джози, детка…

— Нет! — повторила она, её голубые глаза сверкнули. — Это глупо! Мы найдём другой способ. Ну же. Пошли, — она потянула меня за руку. — Пошли же.

Пошли куда? Обратно в Ковенант, где мы будем ждать, пока не наступит крайний срок?

Полубоги не выстоят против Титанов. Даже с полностью разблокированными способностями, шансы невелики. Титаны уничтожат Чикаго и двинутся дальше. В конце концов, наступит момент и я убью Крона, и его смерть приведёт к катастрофам, которых человечество не видело прежде.

Был другой вариант.

Да, я мог убить Зевса. Отдать его голову Крону, но я… Проклятье, это был бы не я. Я не хочу стать таким человеком. Не для Джози. Не для нашего ребёнка.

Я хотел быть лучшим человеком.

Я хотел быть лучше, чем они.

Я поднял взгляд на Зевса. — У тебя был такой же выбор?

— Да, — ответил он, спустя миг. — И это был выбор, о котором я сожалею по сей день.

— Как я уже сказал, будь осторожен, ведь судьба может быстро от тебя отвернуться, — Аид ухмыльнулся, перекинув ногу за ногу. — Но ты и раньше оказывался в таком положении, не так ли? Ты или Алекс, и тебе не хватило мужества принести жертву, которую принесла она.

Я вздрогнул.

Эти слова были проклятой правдой.

Алекс сражалась с Аресом, зная, что умрёт, и пошла это. Она не знала, что Аполлон дал ей Амброзию. Она сделала свой выбор.

Тогда как я его сделать не смог.

Джози снова заговорила, и я посмотрел на неё, по-настоящему посмотрел. Боги, она была такой красивой и доброй, и чертовски преданной. Я никогда по-настоящему не понимал, как же мне с ней повезло.

Внезапно, мне стало не хватать воздуха ни в Пантеоне, ни в лёгких. Я не мог дышать, когда Зевс столь проницательно наблюдал за мной. Из всех возможных сценариев, я никогда не думал об этом.

Всё к этому и вело.

Я нутром знал, что так и было. С тех пор как Арес приложил руку к моему рождению, вплоть до этой секунды, всё вело к этому сценарию. Может быть, именно поэтому Алекс первой сделала выбор. Что если из-за этого я стал богом? Или может быть… может это был мой способ искупить вину.

Пожертвовать той, которую я любил, чтобы спасти мир, или пожертвовать собой, чтобы спасти её, чтобы она вырастила нашего ребёнка в лучшем мире.

Не было никакого выбора.

Аполлон спросил меня на что я готов пойти, чтобы защитить нашего ребёнка и Джози, и я сказал, что сделаю что угодно.

И я на самом деле подразумевал всё, что угодно.

— Почему так? — спросил я, голос был хриплый.

— Потому что любовь самоотверженна, и поступок любви — это высшая жертва, — ответил Зевс.

— Что потом произойдёт? — спросил я, отводя взгляд от широко распахнутых глаз Джози. — Что случится, если я пожертвую собой?