Пророчество королевы Севера

— Отправляйте ваших попутчиков вперед, а сами поезжайте с нами. Пусть они выполнят то, зачем едут в Сияр, а потом присоединятся к нам на дороге.

— С удовольствием, — она отдыхала душой в компании рыцарей.

Кавада поддержала разговор о дороге и с другими подошедшими принцами. Они ни словом не упоминали о Ландосе, но женщина чувствовала, как они беспокоятся о нем. Рассказывали ей об обычаях Севера, о жене Мире и четверых детях своего старшего брата.

В беседе с ними она забыла о своих горьких думах по поводу возможной предстоящей женитьбы Тариса, как и забыла об убитой лошади, к мыслям о которой возвращалась весь день. И вдруг почувствовала на себе взгляд своего любовника — он вернулся с солдатами и разжег костер, присев с ними вокруг огня.

Как она должна себя вести? Подойти к Тарису или остаться беседовать с рыцарями?.. Они словно почувствовали ее неловкость. Кавада начала отвечать на вопросы невпопад, беседа нарушилась. Пришлось извиниться и сказать, что она отправляется спать. Только прилегла у костра рыцарей Арута, так и не набравшись смелости подойти к Бену с его солдатами. Принцы Севера были удивительно понятливы. Когда она вернулась с большим меховым плащом, трое тут же ушли спать, а Орд остался у костра как часовой, хранящий ее сон.

Кавада все-таки уснула, свернувшись калачиком на земле. И проснулась от того, что граф тряс ее за плечо. Она подняла голову: над лугом светила луна, напротив нее по-прежнему сидел Орд, внимательно наблюдая за ней и подошедшим Тарисом. Другой костер почти потух, лишь угли тлели. Солдаты удалились в шатер, и оттуда раздавался забористый храп с разными мелодиями и перепевами.

Уже по глазам своего любовника, блестящим в свете луны, она поняла, что он напряжен. И подумала, что, конечно же, поступила неправильно — надо было провести вечер с ним, а не с рыцарями. Тарис, ничего не говоря, увлек ее за собой в степь. Она послушно шла за ним, путаясь в длинном плаще. Они отошли далеко, уже не было видно ни костра, ни верхушек палаток, лишь крона вяза темнела вдали.

Бен потянул ее на землю, растянувшись первым, по-прежнему в молчании. Кавада вначале думала, что граф повел ее заняться любовью, но он не касался ее, лежал, не шевелясь, не произнося ни слова. После их последней беседы Тарис как будто избегал любых разговоров с ней, и она подумала, что он с каждым днем все больше и больше становится Тимуром Давикулюсом, наследником Империи. Граф Тарис Бен делается призрачной фигурой и, вероятно, вскоре уйдет в прошлое. И мысли о ней, уже не новой любовнице, наконец уступят место более важным делам.

— О чем ты думаешь?

Она никогда не умела ему врать:

— О тебе...

— И что ты обо мне думаешь?

Как всегда, она не понимала его интонации.

— Куда мы едем, Тарис?

— Ты едешь со мной.

Вот и весь ответ. Какая разница ей, куда едет он? Он взял ее с собой — это все, что должно ее интересовать. Граф провел рукой у нее сзади по шее, взявшись за косу, свешивающуюся свободно, как носила Эда. Кава-да не поняла, что происходит: он намотал волосы на руку...

— Что... что ты делаешь?! — она воскликнула слишком громко.

Тарис отрезал ей косу. Женщина попыталась изогнуться и схватить его за руку, но он резко прикрикнул на нее:

— Не мешай мне!

— Тарис! Остановись! Пожалуйста!

Он не давал ей двинуться, держал так, что она и голову не могла повернуть, пока не отрезал всю косу — толстую, как рука. Короткие пряди упали ей на щеки. Кавада наконец смогла повернуться в нему, слезы брызнули из глаз.

— Зачем ты это сделал?! — ей захотелось дать ему пощечину, как тогда, когда она ушла от него.

— Ты хочешь ударить меня? — он взял ее пальцами за подбородок. — Ударь... ударь, тебе станет легче... Слышишь? Я приказываю!

Она разрыдалась, уткнувшись носом в сложенные ладони. Он обнял ее порывисто и сильно.

— Кавада, дорогая, прости меня... Но ты такая соблазнительная! Я вижу, как все они смотрят на тебя: солдаты, рыцари, Верон, даже Зог! Необходимо, просто необходимо сделать тебя менее заметной, менее красивой! Эта мужская одежда, она еще больше подчеркивает твою фигуру, чем открытые платья. Ты похудела и стала еще более... трогательной. У меня такое ощущение, что если я оставлю тебя на минуту, все бросятся тебя насиловать. Ты брала уроки фехтования и кое-чему научилась... Ты способна убить человека? Или ранить?

— Не знаю, — Кавада всхлипнула и подняла на Тариса глаза, полные слез. — Я никогда ничем себя не украшала, но я так любила мои волосы! Ты меня вообще не замечаешь в последнее время... Я... я не упрекаю тебя, нет... Просто ты становишься все больше и больше Тимуром... И я начинаю себя спрашивать: что я делаю рядом с тобой? Вы назовете с Варгом свои имена, захватите Вандервилль, и вам посыпятся предложения о браке от самых знатных и богатых женщин из разных земель. Наверное, лучше, чтобы я ушла сейчас, чтобы ты был свободен... А ты... ты мне отрезал волосы.

Она снова разрыдалась. Граф обнял ее, баюкая, как ребенка.