Пророчество Луны

— Его слова действительно странны. Некоторые люди могут рассердиться из-за того, что кто-то пытается предсказать точную дату конца света, ведь в христианском Священном Писании сказано: только Бог знает день и час Страшного суда. Но в книге аль-Кинди ни слова не говорится о конце времен. Я даже представить себе не могу, что твой наставник, человек просвещенной веры и знаток Священного Писания, взялся бы сделать подобное предсказание. Интересно, что католический фанатик счел бы «гнуснейшим из всех зол»?

Они оба помолчали.

— Можно мне посмотреть книгу? — произнес наконец Джованни.

— Конечно! — ответил Елизар, взял бесценную рукопись двумя руками и бережно передал Джованни.

Тот положил фолиант на колени и стал медленно перелистывать страницы.

— Как странно думать, что осталась всего лишь одна копия!

— Может быть, — сказал Елизар, — но не наверняка.

Джованни оторвал взгляд от книги.

— Что вы имеете в виду?

— У нас нет доказательств того, что латинскую копию, которая была в доме твоего наставника, уничтожили. Возможно, фанатики забрали ее, прежде чем сжечь дом. А может быть и так, что монах, ее бывший владелец, до того как продать книгу твоему учителю, сделал с нее еще копии.

— Верно.

— Как бы то ни было, секретное братство больше интересовало письмо мессера Луцио к Папе, а не книга «Джефр», которую, впрочем, они могли похитить. Думаю, что твой наставник использовал вычисления аль-Кинди для чего-то еще. Чего-то, что, должно быть, имеет непосредственное отношение к основам христианской веры. Но чего именно?

— Члены ордена Блага Господня знали точно, потому и любой ценой хотели заполучить письмо.

— Им, несомненно, был известен вопрос, который Папа задал мессеру Луцио. Однако я сомневаюсь, что они знали ответ. Он-то их и интересовал. Значит, ты ничего не знаешь об этих людях или о том, где находится их орден?

Джованни подумал, стоит ли рассказать Елизару все. Тогда бы пришлось рассказать и о причине путешествия в Иерусалим, а ему бы этого не хотелось. Долгие месяцы в сердце юноши жила ненависть, и он мечтал только о мести. Но вот уже некоторое время, особенно после того как он оказался в доме Елизара, Джованни стал спокойнее, ему уже не хотелось плыть в Иерусалим, чтобы убить главу фанатиков. Юноше требовалось время, чтобы все обдумать. И он предпочел сказать неправду.

— Нет. Только то, что некоторые монахи из обители Сан-Джованни в Венери, где меня приютили, принадлежали к тайному братству. Похоже, оно вербует членов из разных областей церкви, может, даже в Ватикане.

— Точно. И скорее всего, там есть человек, близкий к Папе, возможно даже кардинал, который направил людей в черном к твоему наставнику. А так как письмо не попало к адресату, они, должно быть, до сих пор его ищут. Ты сказал им, что оставил конверт в Венеции?

— Конечно нет! Я не признался и в том, что отдал письмо молодой женщине, иначе они бы разыскали ее и подвергли пытке!

Елизар удивился.

— Ты отдал письмо женщине?

— Да. Вернее, я вручил ей ключ от шкафа, где оно лежало. Теперь я знаю — спасибо главарю фанатиков! — что она не отвезла послание в Рим.

— Как зовут эту женщину?

Джованни хотел было ответить, но какая-то внутренняя сила остановила его. Почему Елизар спрашивает об этом? Страх сковал внутренности юноши. Джованни не ответил.

— Прошу простить мое любопытство, но я знаю многие венецианские семьи, и мне интересно, принадлежит ли эта особа к одной из них. В любом случае, если когда-нибудь тебе захочется вернуть письмо и узнать, что случилось с твоей знакомой, только скажи. В Венеции у меня филиал банка, где работает много людей.

— Не премину, — ответил Джованни; у него пересохло в горле. — Но сейчас я бы предпочел обо всем забыть.

Елизар встал и дружески похлопал Джованни по спине.

— Понимаю. А я сейчас умираю от голода. Ты сегодня мой гость. Идем в сад и воздадим должное обеду.

Елизар поставил манускрипт аль-Кинди на одну из полок. Джованни вдруг с удивлением заметил, что рядом с книгой стоит еще одна, точно такого же размера, но в новом переплете.

Юноша обедал с хозяевами, радуясь компании Есфирь. Елизар и его дочь засыпали его вопросами, и Джованни рассказал о важных событиях своей жизни. Однако гнетущее предчувствие заставило его изменить имя Елены и придумать любовную связь с женщиной более низкого происхождения. В конце трапезы Есфирь благожелательно попрощалась и ушла. Девушку очень тронул рассказ Джованни.

На сад опустилась вечерняя прохлада, и юноша вернулся в свою комнату. Он лежал без сна, размышляя о восхитительной прогулке с Есфирь по саду сефиротов. Затем подумал об астрологических объяснениях Елизара, которые пробудили воспоминания о мессере Луцио. Но что-то еще тревожило Джованни, какое-то смутное чувство беспокоило его сейчас, когда душа, казалось, снова обрела покой. «Время покажет», — сказал он сам себе, стараясь отогнать мрачные мысли.

Глава 77