Пророчество Пятой скрижали

Марина осознала, что ужасно, просто нечеловечески устала. С того самого дня, когда вернулась раньше времени и застала мужа с этой… невероятным усилием воли она все-таки удержалась от неприличного слова… с того самого дня она находилась в непрерывном напряжении. И некому было рассказать обо всем, не перед кем выплакаться, некому пожаловаться!

«Бросить все и уехать к маме? — подумала она. — Антон будет только рад, мы с Тимкой ему не нужны. А что потом? В маленьком городке жизнь не сладкая, вправе ли я лишать ребенка всего?»

Она тяжко вздохнула и остановилась, поставив тяжелый пакет с замком прямо на асфальт, до того оттянул руки.

Как раз рядом было кафе: в стеклянном окне Марина увидела вполне уютный зал, столики с мягкими диванами, и совсем близко, по ту сторону окна, сидела удивительно знакомая женщина. Некрасивая, вся какая-то встрепанная. Перед ней стоял бокал вина. Она смотрела прямо перед собой, поставив локти на стол. Прямые нечесаные волосы свисали на щеки неопрятными прядями. Вот неверной рукой она подняла бокал и выпила вино одним залпом. Волосы откинулись назад, и Марина в полном изумлении узнала в женщине Веру Рябоконь.

Та махнула рукой, подзывая официантку, и, надо думать, заказала еще вина, на что официантка неодобрительно покачала головой. Вера настаивала: Марина увидела ее распахнутый в крике рот, и в поле зрения появился накачанный парень с широкими плечами. Он решительно положил руку Вере на плечо.

Марина решила, что нужно вмешаться, а то накостыляют еще Рябе по шее, потом полицию вызовут, на работу сообщат, а у нее небось там строго — научное учреждение. Она решительно открыла дверь кафе и как можно тверже произнесла:

— Что здесь происходит?

— Вы ее знаете? — Под Марининым взглядом парень убрал руку с Вериного плеча.

— Допустим. — Марина отодвинула стул и се-ла. — Проблемы с оплатой?

— Ты? — спросила Вера, тряся головой. — Откуда ты взялась?

— Так в чем дело? — повторила Марина. — Дама отказывается платить? Или буянит?

— Она просит еще вина, а ей уже хватит, — сказала официантка, мигнув охраннику, чтобы тот испарился. — У нас приличное заведение, хозяин пьяных не любит.

— Ладно, тогда принесите ей кофе покрепче, а мне что-нибудь поесть. — И когда официантка отошла, обратилась к Вере: — Что ты тут делаешь?

— Радуюсь, — ответила Ряба, мрачно глядя перед собой. — Праздную. Только вот что? Сама не знаю.

— Радуешься смерти Камиллы? — уточнила Марина.

— Да! И только посмей сказать что-нибудь о том, что про покойников не говорят плохо! — выпалила Вера.

Принесли кофе, она жадно отхлебнула, поморщилась от горечи и, посмотрев более осмысленно, заговорила:

— Господи, как же я ее ненавидела… Всю жизнь, ведь всю жизнь мне поломала. Ты что думаешь? Компания школьных друзей, всегда вместе, дружба на века…

— Да знаю я все про Камиллу, знаю, чем она с чужими мужьями занималась. Так что уж не пересказывай, душу не береди! — посоветовала Марина.

— Ах, вот как… Давно узнала?

— Недавно…

— Тогда тебе легче. А я вот пятнадцать лет мучаюсь…

— Пятнадцать? — недоверчиво переспросила Марина.

— Не веришь? Вот слушай… — Вера с отвращением отодвинула от себя чашку. — Кофе у них гадостный, ужас просто… Значит, пришли мы в пятый класс в новую школу да и сели с Костиком за вторую парту. У меня зрение плохое, издалека не вижу, а он росту маленького, худенький такой, хлипкий. С мальчишками мяч не гонял, спортом не занимался — все с книжками сидел. Ну и я такая же. Так мы с ним и просидели до окончания школы за одной партой. Не разлей вода, в общем. У меня и подруг не было — все с ним. Легко нам было, хорошо, с полуслова друг друга понимали. — Вера вздохнула.

Официантка принесла Марине спагетти. Томатного соуса там было явно многовато. Видно, и впрямь кухня в этом заведении не на высоте.

— Окончили мы школу, в институт поступили, хотели вместе науку двигать, — продолжала Вера, глядя в сторону, — ну и решили пожениться. Что еще делать, если жить друг без друга не можем? Просто симбиоз какой-то. И дальше все так же продолжалось — всюду вместе.

— А потом? — спросила Марина, незаметно поглядев на часы.

— А потом я забеременела. Сначала расстроилась — нам по двадцать лет, ни денег, ни квартиры, еще учиться сколько нужно. Косте не сказала — думаю, схожу к врачу, тогда уж объявлю. А чувствовала себя неважно — тошнит, голова болит. И пару встреч школьных друзей пропустила, Костя один ездил. Там Камиллочка его и окрутила — так просто, мимоходом. Переспала где-то на даче раз или два… — Вера низко склонила голову.

— Да не вспоминай ты! — не выдержала Марина. — Этак можно вообще заболеть!

— Да что уж теперь… и так все внутри выгорело, нечему там болеть…

Марина посмотрела на склоненную голову, на неровный пробор в некрашеных волосах. В душе шевельнулась жалость, которую она тут же подавила. У всех свои заморочки, всем Камилла успела навредить, и каждый должен справляться с этим в одиночку. Такова жизнь.