Пророчество Пятой скрижали

На его взгляд она ответила твердым взглядом, и Антон понял, заюлил, глаза забегали.

— Я все знаю, — сказала Марина, — видела собственными глазами — вот здесь, на этом диване. И вот что я тебе скажу: если Женька не найдет Георгию адвоката, я завтра же пойду в полицию и сдам вас с потрохами. Вот пусть они и разбираются — кто с кем спал, кто кого ревновал, как вы ее делили. Не все Георгию за вас отдуваться. Любишь кататься — люби и саночки возить.

— Сука… — прошипел он. — Ты этого не сделаешь!

— Еще как сделаю. Вы, может, и отмажетесь, но к делу мои показания подошьют, станут вас на допросы тягать, у тебя на работе узнают… в общем, неприятностей огребешь выше крыши.

Антон первым отвел взгляд и ушел в спальню поговорить с Женькой.

Поздно вечером, когда муж давно спал, позвонил Плавунец и сказал Марине, что договорился с хорошим адвокатом, он завтра же приступает к делу.

— Спасибо, Женя. — Марина собиралась повесить трубку, но Плавунец что-то медлил.

— Ты это серьезно насчет полиции или просто Тоху решила попугать? — осведомился он.

— Абсолютно серьезно, — заверила его Марина, — и больше тебе скажу: если моего слова будет недостаточно, Вера тоже подтвердит.

— Вот как?

— Ага. Так что лучше твоему адвокату постараться.

— Ну-ну, — хмыкнул он и отключился.

Корабль шумеров медленно проплыл между сторожевыми башнями, миновал круглую бухту и вошел в широкий канал, плавной дугой проходивший между высокими берегами, облицованными плитами белого камня. Наверху, над краями канала, виднелись строгие каменные постройки. Старый матрос, который уже бывал в Атлантиде, рассказал Шамику, что это — казармы воинов-атлантов, размещенные здесь на случай нападения врагов. Впрочем, какие враги могут быть у могущественных атлантов? Кто осмелится поднять руку на этих людей, подобных богам? Кому может прийти в голову столь безрассудная мысль?

Пройдя около пятидесяти стадиев, корабль снова свернул в широкие морские ворота. Поперек них была натянута огромная бронзовая цепь, которую при подходе корабля опустили на дно, чтобы он мог беспрепятственно войти во внутреннюю гавань.

Эта гавань была огромна, как озеро, и вся заставлена многочисленными кораблями, прибывшими в Атлантиду со всех концов света, из всех населенных стран.

Здесь были высокие триремы прирожденных моряков, жителей острова Крит и родственных им народов моря, пеласгов и эллинов, низкие и длинные корабли египтян, сплетенные из стеблей папируса и казавшиеся столь хрупкими, что трудно было представить, как преодолевают они морские просторы, были пузатые, похожие на огромные бочки, джонки желтолицых жителей самых дальних краев — тех, где по утрам восходит солнце, были корабли эламитов — тяжелые, с квадратными носами и широкими квадратными парусами, сплетенными из речного тростника, были узкие приземистые ладьи с драконьими мордами на носу, на которых приплыли полудикие варвары холодного Севера, облаченные в одежды из шкур диких зверей.

Шамик во все глаза смотрел на эти удивительные корабли, на этих удивительных людей и едва не прозевал момент, когда их собственный корабль встал возле причальной стенки.

Отец позвал его в каюту. Там, несмотря на все протесты, Шамика нарядили в парадную одежду, в которой он чувствовал себя как раб в колодках — ни голову повернуть, ни рукой пошевелить.

— А тебе и не нужно вертеться, — сказал старый эламский раб, с самого детства приставленный к Шамику. — Ты — знатный молодой господин, тебе надлежит вести себя достойно…

— Стоять как столб! — проворчал Шамик, но спорить не стал — знал, что это бесполезно.

Переодевшись, он вышел на палубу и встал рядом с отцом.

Матросы перебросили на берег сходни, и шумеры то по одному, то по двое перебрались на берег.

Там их уже ждали какие-то важные люди, но Шамик во все глаза смотрел не на них — он увидел нечто более интересное.

По сторонам от встречавших их вельмож стояли рослые воины в сверкающих золотистых панцирях с изображением звезды, символа и герба Атлантиды, а рядом с каждым воином сидел на камнях огромный зверь, покрытый красно-желтыми полосами, с длинными желтоватыми клыками, торчащими из пасти, как кривые кинжалы. Всего Шамик насчитал не меньше десятка таких чудовищ и тихо спросил отца:

— Что это за звери?

Но отец не ответил ему, только взглянул строго и нахмурил густые брови.

— Что это за звери? — повторил свой вопрос Шамик, приподнявшись на цыпочки, чтобы лучше видеть.

— Это боевые махайроды, — прошептал ему эламский раб, прятавшийся за спинами солдат. — Они беспрекословно слушаются своих повелителей, и никто не может устоять против них в бою!

— Никто не может устоять… — восхищенно прошептал Шамик, поражаясь могуществу атлантов.

— Не вертись и веди себя, как положено знатному молодому господину! — прошептал ему старый раб.

Отец что-то говорил встречавшим их атлантам, египетский толмач быстро и толково переводил его слова и ответы атлантов, но Шамик не слушал — он озирался по сторонам, насколько позволял жесткий воротник парадного одеяния.

А здесь было на что посмотреть!