Прорвать Блокаду! Адские Высоты

А погода тем временем внезапно улучшается. Тучи ровным строем уходят на восток. И за этим строем ползут – высоко – перистые штабные облака. Впрочем, иногда и кучевые подносчики боеприпасов тоже ползут за фронтом. Низко, кажется, можно щупом достать.

Сыро. Ветрено. Солнечно.

Я улыбаюсь солнышку, скидывая мокрый капюшон.

– Леха! Тут! – Васька крестит миноискателем землю. Буденный пристраивается рядом.

У меня ржавая саперная лопатка в земле. У Буденного – подсумок. Пустой. Кожа хорошая. Отдадим Зайцу – пусть шьет чего-нибудь. А костей опять нет…

Вдруг я слышу за спиной резкий хлопок и машинально падаю мордой в мокрую землю. Потом оборачиваюсь – Артем сидит с побелевшими глазами и матерится. Оказывается, он со всей дури втопил «фискарем» – это лопата такая – в землю, а в ней лежал взрыватель от «эфочки».

Взрыватель взял и хлопнул. Работа у него такая – хлопать.

– Аж лопату подкинуло! – а потом долгая матерная тирада. Забористая такая русская молитва.

Я протягиваю фляжку – адреналин погасить. Артем хлебает лекарство как воду. Потом вытирает вспотевший лоб дрожащей рукой.

– Третий раз уже, бляха муха!

Артем – спасатель. Работает в МЧС. Вроде привыкнуть должен, скажете? Не… К этому не привыкается.

– Идем?

– Идем…

И мы шагаем дальше…

У каждого свои враги на Вахте. У кого-то взрыватели, у меня вот снаряды.

– Хорошо, что не шар ампулометный, – говорит Степан. – Было дело, у нас пацан щупом пробил его. Еле отскочить успел.

– Бахнуло?

– Пыхнуло. Волосы опалило. И хорошо, что не попало на него. Хрен потушишь эту смесь.

– Из чего ее делали-то?

Степка рассказывает. Я не запоминаю. Не хочу знать эту херню.

Случаев таких – много. Но Бог бережет дураков. Дураков, но не идиотов. Если ты будешь подкидывать взрыватель от противотанковой гранаты и долбать по нему лопаткой – рано или поздно ангел подправит осколок в нужную сторону, дабы спасти остатки мозга посредством черепно-мозговой травмы. Хотя одному мудаку каким-то образом в задницу осколок прилетел. Ангел-хранитель явно ругался, спасая своего идиота. Осколок-то горячий – все пальцы обжег. Потом, наверное, крыльями устал махать на ожоги.

Или вот бутылка как-то хлопнула с зажигательной смесью. Тоже тогда парень отскочить успел, только капля на ладонь попала. Мы его втроем держали, когда он руку сунул в зеленую воду болотной воронки. Один хрен – не помогло. Пока капля ладонь не прожгла насквозь – не потухла.

Идем мимо раскопа на блиндаже.

– Дед! На тебе подарок! – Юди протягивает бутылку.

Накаркали.

Вот и он. Тот самый коктейль того самого Молотова. И главное, почему Молотова? Какое отношение к сему химическому продукту нарком иностранных дел имел? А вот вошел же в историю таким странным образом…

И вот куда его девать?

В лагерь – нельзя. Тут оставлять – нельзя. Уничтожать – нельзя.

– А вона саперы шляются. Им и отдадим, – Еж махнул лопатой в сторону дороги.

Пока мы тут ползали – нарисовалась группа разминирования МЧС. Кой черт их принесло? Рояли, блин, из кустов. Посылаем, было, молодого к ним с подарком. И тут же останавливаем его.

Молодого пошлешь – а он или бутылку разобьет по дороге, или его саперы повяжут. Тем более вместе с ними могут быть и менты. А тут – напоминаю – другой район. Мгинский. Разрешения нет… И слово «нашел» – не прокатит.

Идем мы с Ежом. Но только делаем пару шагов, как «уазик» едет к нам. Отлично.

– Плесни-ка на пару пальцев… – Еж достает складной стаканчик. Я – фляжку.

– На пару – вдоль или поперек? – вспоминаю я бородатую шутку. Никто не смеется. И не отвечает. Хлопнули по граммульке…

И ведь никто не пьянеет, что удивительно. Кроме пэтэушников. Те пиво допили и снова послали своего гонца в магазин. Тот им притащил две полторашки какого-то жуткого ядовитого коктейля. По-моему, он еще хуже молотовского. Тот хоть просто горит. А этот еще и пахнет рвотой.

– Здорово, мужики! Чьих будете? – Из «уазика» высовывается какой-то луноликий мужик в форменном комбезе МЧС.

– Кировские мы, а чо? – вятское «чо» «чотко» идентифицирует нас как не местных. Однако стереотипы мышления срабатывают – кировские тут означает «Из Кировска», а не с Вятки.

– Аааа… Есть чего увезти? – интересуется сапер.

– Нна! – внезапно вытягивает руку Еж. Бутылку он прятал за спиной. И теперь, сделав выпад как д'Артаньян, выпучил глаза, пытаясь напугать водилу.

– О! – сапер непроизвольно откидывается на сиденье. – А больше ничего нет?

– Семь-шесть. Вооон около той ямки! – вступаю я, показывая направление щупом.

– Пузырь бери, давай! Бесплатно. Пока добрые! – настаивает Еж.

– Да ну ее… Разбейте где-нибудь, – доносится голос из машины. Там их трое, оказывается. Я сразу и не разглядел.

– Будет сделано, товарищ командир, о крыло можно? – Еж делает вид круглого дурака. Это он умеет.

В машине ржут. И уезжают в сторону моего снаряда.

– Уроды, блин, – смеется Еж им вслед. Это не ругательство. Это он ласково.

В это время из блиндажной ямы выбирается Змей.

– Пусто. Больше нет ни хрена.

Только труба на дне валяется. Ее вытаскивать не стали. Зачем нам труба? Не надо нам трубу.

Вот об нее Еж и разбивает бутылку.