Прорвемся, опера!

Я их видел недавно, обратил ещё тогда внимание, что для них не настал пока сезон, но их обладательница просто надела то, что у неё было приличного для поездки в город.

Вот же гады, достали всё-таки заявительницу, внучку старика Захарова. Значит, и его самого нет в живых, раз они так зачищают хвосты. Она или как-то сама вышла на чёрных риелторов, или те про нее прознали и вычислили, где застать женщину.

И вот второй вариант мне совсем не нравился.

Глава 12

— Внучка Захарова, значит, — ровным голосом произнёс Якут, делая пометки в блокнотик. — Надо пробить, где она останавливалась.

— Приехала к деду, — вслух задумался я. — Возможно, есть другие родственники в городе, у которых могла остановиться на ночёвку. Только как про это бандиты узнали?

Учитывая словоохотливость покойной, не буду удивлён, если она сама кому-то стала рассказывать про квартиру, но всё равно на неё вышли слишком быстро. Или они узнали, что женщина писала заявление? Увидели нас вблизи той квартиры и в больнице — и решили действовать жёстче.

Значит, надо быстрее выходить на Вагона и колоть его, узнать про него днём, выцепить вечером в казино или встретить завтра утром у Федюнина, когда браток придёт выбивать долг. Или другой вариант — учитывая обстоятельства, объявить Вагона в розыск прямо сейчас.

Вот только есть риск, что его сообщники сразу залягут на дно, едва поднимется шухер, да и сам Вагон тоже. А если эти афёры крышует сам Кросс, то он может об этом узнать и зачистить хвосты.

Так опаснее, но есть шанс взять убийцу горячим и выяснить побольше, а то и накрыть всех разом. Моя оперская чуйка говорит, что риелторы и покушение на моего отца — звенья одной цепочки. Значит, надо действовать слаженно, продуманно, не торопиться, чтобы в нужный момент добиться результата.

Это я и растолковал Якуту, не упоминая, разумеется, об отце. Тот почесал лоб и закурил. Значит, ответ будет позже, но ему явно есть о чём подумать, раз он сразу не сказал «нет».

— Что там, Кирилл? — я подошёл к криминалисту, который приехал на другой машине, но уже работал вовсю.

— Два человека, — тот чуть ли не на коленках лазил вдоль тропинки. — Тащили третьего. Судя по следам почвы на одежде покойной и стойком запахе полыни, именно её и пёрли.

— Ну конечно, — хмыкнул я. — Кого же еще? Можно подумать, тут кандидаты строем ходят. Ты наводку дай, за что зацепиться нам.

Следы обуви я и сам увидел. Подошвы вычурно рифлёные, значит, оба мужика были в кроссовках. Надо глянуть следы шин, ведь не на горбу же сюда женщину притащили. Вышел к дороге, но там уже почти ничего не разобрать. Асфальтового покрытия нет, обыкновенная грунтовка, и машин здесь проезжает немало, все прокатали. Но трава в одном месте примята. Возможно, заехали на пустырь задом, чтобы вытащить тело из багажника и сразу избавиться от него. А где же убили? Тоже поищем.

Кирилл уже делал соскобы с подошв осенних сапогов внучки пропавшего деда.

— Убили ее явно не здесь, — комментировал свои действия криминалист, видя, что я рядом и слушаю. — в протекторе сапогов почва интересная. Смотри. Рыжая такая, нехарактерная для этого района. Я изыму образцы, если потом будет с чем сравнивать, можно в главк почвоведческую экспертизу назначить.

— Угу, — одобрительно кивнул я. — Ты давай, Кирюх, по полной все греби. А там разберемся… А где у нас Ручка? — я повертел головой в поисках судебно-медицинского эксперта. — Мне нужно знать давность смерти, хотя бы на глаз. Причину смерти я и сам вижу.

У трупа на груди слева зияла щелевидная рана с дорожкой уже запекшейся крови. Колото-резаное в область сердца. Удар нанесен точно и умело. Обычно, если выезжаешь на труп с колото-резаными, то ран по всему телу не меньше десятка. Человек — существо живучее, не сразу от удара ножа помирает. Это только в фильмах бац — и труп. Однажды я осматривал труп с тридцатью колото-резаными ранами, причём полученными прижизненно. А тут умело уработали. Один удар, один труп. И клинок особенный — обоюдоострый, это видно по характерному следу.

— Кирюх, — позвал я криминалиста. — А ну глянь! Кинжалом били? Смотри, концы раны оба острые, ножом так не сделать.

— Ну да, — криминалист достал лупу и, подсвечивая еще фонариком, осмотрел рану и сквозное повреждение на куртке женщины. — Если бы был нож, то со стороны обушка П-образная форма получается. А тут явно клинок с двумя лезвиями, то есть кинжал.

— Ну я про что?

Только сейчас до Кирюхи дошло, что я разбираюсь в тонкостях криминалистики, а именно трасологии в данном случае. Он с удивлением на меня посмотрел, а я поспешил развеять его подозрения:

— У меня в школе милиции пятерка по криминалистике была.

— А-а… ясно, — кивнул тот и снова погрузился в работу. — Круто, не знал.

Раньше этот пустырь был огорожен забором, но доски давно выломали, остались только врытые в землю столбы, которые ещё не успели вытащить и распилить на дрова. Один покосился, к нему я и подошёл.