Прорыв

Нет, он ни о чем не жалел. Но... хватит ли сил?! Приезжать сюда надо юным и -- токарем, монтером, без дипломов с золотыми каемками... Наум отбросил колючее солдатское одеяло отца и уселся на постели, широко расставив острые ободранные колени.

А почему?! Почему в Израиле, чтоб получить работу, доктор наук должен скрывать, что он доктор?! Что происходит в стране? На каком она уровне, если меня отшвыривают, Яшу топчут, над Каплуном глумятся, де, "пустостроитель..." Сергуня сказал: инженер-корабельщик выбросился из окна, женщина -- зубной врач -- порезала себе вены... Стоп, Нема! Не рано ли ты взвыл?.. Один день пообивал ноги и "разнюмился"...

Утром Лия настояла, чтоб он позавтракал плотно. "Как верблюд, на неделю вперед", -- усмехнулся Наум, но от еды не отказался. Дали сыну денег. Наум позвонил Нонке: мол, вернется к следующей субботе... Он ходил "по объявлениям" и на второй день, и на третий. На четвертый день упитанный поляк, хозяин фабричонки, заявил, что докторский диплом Наума -- обычная советская липа... "Где ты купил свои бумажки?"

К концу недели Наум снова пришел к родителям. К Нонке -- не было сил... Одно осталось -- заскочить на арабский рынок, там подешевле, привезти Нонке и дочке фрукты. Обрадовать хоть этим...

Отправился пешком, пока солнце не жжет. Остановился возле мастерской, где жужжали токарные станки. Пригляделся. Станки английские, начала века. В России такие давно на свалке. Спросил у парня в заляпанной мазутом солдатской форме, не нужен ли ему токарь... А фрезеровщик?.. Тоже нет?.. А сверлильщик?.. Сколько у тебя станков?.. Пять. Поставь шестой. Тебе выгодно, и я прокормлюсь. Парень захохотал, похлопал себя ладонью по мазутному животу. -- Ты откуда взялся? Шестой станок съест все пять! Не знаешь, как налог прыгнет?!.. А, ты русский. У нас социализм. Пять станков -- доход, парноссе, шестой -- крокодил. Все сожрет!.. Что? Чтоб не было монополий. Чтоб никто не вспорхнул выше других!

-- Поэтому ходите в лаптях? -- Что? Наум поглядел на него и произнес очень серьезно:

-- Теперь, парень, я знаю, что тут надо вырвать с корнем: лавочный социализм!..

Парень от неожиданности чуть отпрянул. Сумасшедший, что ли? Наум был так погружен в свои мысли, что сел в автобус не в ту сторону. Ох, эта "девятка"! И туда -- конечная "Университет", и в другой конец -- конечная "Университет". Прикатил к новому зданию Университета. Плюнул с досады и... залюбовался. Университет вознесен надо всем Иерусалимом. Современная архитектура из древнего розоватого камня. Один из корпусов с куполом, обсерватория, что ли? Округлая стена создает ощущение крепостной мощи.

Дорогу перебегали студенты с книгами или матерчатыми рюкзачками за спиной. Американцы, русские, румыны. Черных лиц почти не было. Засмеялся, вспомнив, как Динка-картинка, впервые побывав на университетском холме, сказала: "А здесь намного больше евреев!" Двинулся следом за какими-то парнями, оказался, сам того не ведая, в университетском общежитии. Его несло куда-то, он не знал куда, но радовался все больше. Светлые трехэтажные здания -- новые, почти стандартные, однако, в отличие от безликих российских коробок, каждый из домов -- индивидуальность. Точно древняя постройка с табличкой. "Памятник старины. Охраняется государством". Откуда это ощущение? От двориков?.. Дворики в самом деле -- хорошо продуманный лабиринт. Устланные плоским камнем на разных уровнях, с гранитными парапетами и пологими лесенками, с неожиданными клумбами, фонтаном в центре одного из дворов, они создают ощущение уюта: ты со всеми вместе, но -- один в своем дворике-закоулке, окруженном красными тюльпанами, розами. И почти всюду: на теплом, нагретом солнцем парапете, на ступеньках -- сидят, читают, пишут...

А сами как бы развернутые двориками в разные стороны здания соединены переходами, и тоже на разных уровнях. Где на втором этаже мосток, где на третьем... "Не комплекс, а мажорный аккорд!" -- подумал Наум.

А за студенческим общежитием -- огромное строительство. Заканчивались новые корпуса. Много их, и все разные.

Ступая прямо по гравию и песку, Наум обошел все здания, остановился возле надписи "Еврейский Университет в Иерусалиме". Ощутил озноб от восторженного чувства. С талантом и любовью строят! А размах?! "При таком размахе я вам ой как понадоблюсь, господа присяжные заседатели!" Наум пошел куда-то вниз, по кручам, засвистев забытое фронтовое: "Эх, вспомню я пехоту и родную роту, и тебя, товарищ, что дал мне закурить..." Настроение явно менялось к лучшему. Остановился у отдельного дома, облицованного серым гранитом, праздничного.

На углу дома рабочий в брезентовой робе торопливо отвинчивал какую-то табличку. На табличке было начертано, что дом построен на средства мистера Джеймса Гуля из Нью-Йорка. Открутив, прикрепил другую белую табличку: дом возведен на средства госпожи и господина Блума из Чикаго. -- Ошибочка получилась? -- весело спросил Наум.