Прорыв

Оттуда позвонили через неделю, спросили, куда матери обратиться за пенсией, и где, на каком кладбище похоронен Абрахам?.. Вскоре домой начали приходить письма со штампом министерства обороны. Геула вертела в руках надорванные конверты, спрашивала Сергуню, о чем? Тот морщился болезненно, говорил: "Позже555"!.."

Как-то он сказал 556"Геуле, уходившей на работу, чтоб не беспокоилась. Его не будет неделю, может быть, меньше: едет искать могилу 557"Абрахама. Прислали два адреса, словно его хоронили дважды. Он-то помнит, где был их временный лагерь. Пока там еще стоят израильтяне... Отыщет, где зарыли Абрахама. А потом повезет туда его мать, жену, сестер...

558"Геула, стоявшая в дверях, вернулась в комнату, захлопнула за собой дверь. Глаза у Сергея стали полубезумными. -- Ну, что еще?! Что?! Опять что-нибудь не так? 559"0'кэй! Я поеду! Я должен!..

-- Я сама поеду! Сама отыщу! И отвезу туда семью Абрахама. Довольно мазохизма! Будет лучше, если ты попадешь в 560"Акко?!.. А ты... одной ногой уже там! -- Геула заплакала, притянула к себе Сергея, попросила не ездить, не хлопотать... Ради 561"Лии, ради нее, Гули. Договорились? Из статистического управления вчера пришла бумага. У тебя есть работа...

Сергей задрожал, прижимаясь лицом к холодном скользкому плащу Гули.

562"-- Ну, пусть! 563"Ладно! -- пробормотал он564".-- Я не поеду сегодня. Но я должен сам отвезти семью Абрахама. Все сделать сам.

Как Геула ни пыталась на другой день уговорить его не ездить по кладбищам, как ни умоляла, Сергей ответил резко: -- Это выше меня565". Гуля!..

Он вернулся спустя неделю; отыскав их бывший лагерь, сожженный сирийцами при отступлении дотла, нашел могилу Абрахама.

566"Сергуня опять осунулся, почернел, нос с горбинкой заострился, 567""Абиссинец ты мой568"", сказала Гуля, кладя руки на его плечи. Под утро Гуля встала босая, в ночной рубашке, вышла в гостиную, где он спал на диване, разметавшись, как мальчишка. Она смотрела на 569"Сергуню неотрывно, думая о том, что он пережил и жалея его так, что у нее колотилось, как от бега, сердце и теснило в висках.

Она знала: в Башкирии, в голодном слякотном дворе, где не утихали мальчишеские драки, Сергею сказали злобно, что 570"Лия не его мать. А его мать в могиле. Когда Лия вернулась, измученная, из госпиталя, она сразу поняла, что-то стряслось. Сергуня сидел в кухоньке, на полу, и смотрел на нее какими-то недетскими испытующими глазами, размазывая по щекам слезы. Она подбежала к нему, подняла на руки, поцеловала, и наконец Сергуня спросил, правда ли, что она не его мама, а его мама в могиле... Лия похолодела, поняла, что двор сделал свое дело. Врать было нельзя. И она сказала, пытаясь не разреветься, что мама 571"Сергуни действительно умерла. Совсем молодой умерла, почти девочкой. Но она, Лия, мамина родня, а, значит, он тоже родной. Он -- сын!

У Сергуни было теперь две жизни. Одна - наяву, холод, мерзлый хлеб, который нарезали 572"тоненько-тоненько; какие-то дикие слова во дворе: 575""Киль 576"манда!"; вторая -- его, 577"сергунина, личная. Тайная ото всех. Он провожал взглядом всех молодых женщин со светлыми пушистыми волосами: каждая из них походила на маму. И как-то приступил к 578"Лие с вопросом: мама в могиле, а где она, мамина могила?

Кто мог знать, где она, мамина могила? В каком лагере настигла ее пуля или голод? В какую яму она свалена? Повзрослев, Сергуня писал во все концы -- искал могилу матери...

Геула не забыла об этом. Но столько настрадались и 579"Гуры, и она сама позже, столько нахлынуло, что давнее ушло назад, потеряло четкость, как фотография, снятая не в фокусе. И только сейчас, когда он, полубезумный, убежав от всех, искал могилу Абрахама, она поняла, как остра в нем 580"эта детская беда, хотя, казалось, не было для него лучшей матери, чем Лия. Не зажила рана.

И вот 581"наложилось у него одно на другое: и чувство вины, и собственной слабости, и то, что нет у жены и детей Абрахама родной 582"могилы583"- все ударило его так, что он действительно попал бы в проклятое Богом Акко, если бы не разыскал могилы Абрахама. Как-то раскрылся он Гуле сразу, во всей своей слабости, 584"самоотреченности, чистоте. Она жадно вглядывалась в спящее лицо Сергуни -- аспидно-черные щеки ввалились, мягкий полудетский рот раскрыт, точно в крике, ресницы белые, как у поросенка. 585""Абиссинец ты мой". И как была, босая, в ночной рубашке, прилегла рядом...

Он посапывал тихо, не ведая еще, что судьба подарила ему Гулю, которую он любил, сколько помнил себя, и которая никогда не принимала его всерьез. Открыв глаза, Сергей протер их ладонью и спросил изумленно: -- Гуля? 587"Гу-у-ля?

-- Я же все равно погубила свою репутацию, -- веселым тоном 588"сказала Гуля, сильно-сильно обнимая его теплые со сна плечи.