Прорыв под Сталинградом

Строчки, рисующие на первый взгляд почти идиллическую зимнюю картину, служат зачином истории. Уже в следующей фразе обозначается место действия событий: “Ехал он [автомобиль – К. Г.] с юга, со стороны обширной низины, где окопались штабы и обозы брошенных на Сталинград немецких частей, и направлялся к станции Котлубань”

[234]. Только потом на сцене появляется один из героев – шофер, “укутанный по-зимнему, как капуста, и кажущий наружу лишь раскрасневшийся нос-картошку да хитрющие глазки”[235]

. Во втором варианте, реконструированном через пятнадцать лет, а отчасти написанном заново, Герлах отказывается от лирического вступления и предпочитает более будничную завязку. Роман начинается с фразы, брошенной посреди действия: “Черт подери, ну и холод!”, и уже во втором предложении благодаря всеведущему рассказчику читатель знакомится с обер-лейтенантом Бройером, альтер эго автора. Такого рода деталями Герлах еще не интересуется, когда летом 1943 года в Лунёве приступает к работе над романом. В тот момент его занимают другие проблемы. Ему нужна бумага, которая в лагере наперечет, и главное – пишущая машинка. Альфред Курелла и Фриц Эрпенбек, эмигрировавший в СССР актер и писатель, чей роман “Эмигранты” (1939) курсирует в Лунёве из рук в руки, снабжают Герлаха не только бумагой – более опытные, они дают начинающему автору практические советы. В конце концов Герлаху удается достать старенькую машинку Remington. Почти каждый вечер он садится в комнату для совещаний и работает до глубокой ночи. В то же самое время другой лунёвский обитатель также занят сбором материала для романа под рабочим названием “Солдат Гитлера”. Это писатель-эмигрант Теодор Пливье, получивший известность за пределами Германии после выхода книги “Батраки кайзера” (1930). Большинство “лунёвцев” ее читали. Пливье эмигрировал в 1933 году и через Прагу, Цюрих, Париж и Осло добрался до Москвы. После нападения гитлеровской Германии на Советский Союз в 1941 году и угрозы взятия Москвы его вместе с другими писателями, в числе которых Иоганнес Р. Бехер, Густав фон Вангенхайм, Адам Шаррер и Антон Габор, эвакуируют в Ташкент. В начале 1942 года Пливье возвращается в Москву и работает в Национальном комитете “Свободная Германия”. Во время визитов в Лунёво он пользуется возможностью выведать подробности происходившей в Сталинграде битвы. В вермахте он не служил и не мог по собственному опыту знать, какая складывалась в котле обстановка, а потому приглашал к себе по вечерам офицеров и слушал их рассказы. Сигары, которые он при этом щедро раздаривал, служили для гостей дополнительным стимулом – так Пливье “набирался” военного опыта. Он записывал услышанное и спустя несколько дней возвращался с первыми набросками. Только на этот раз роли менялись: теперь Пливье читал офицерам свой текст и спрашивал, все ли корректно. Герлах избегает участия в этих вечерах, опасаясь, что признанный автор – неровен час – посеет в нем неуверенность. Куда более раскрепощенно он чувствует себя в редакции, где отдает на суд сотоварищей написанные части романа. Среди них эпизод, рисующий отчаянное положение зажатых в котле немецких войск в районе хутора Цыбенко. Он получил хвалебный отзыв от Альфреда Куреллы и одобрительные отклики в редакции, где произошло бурное его обсуждение. 16 января 1944 года в газете

Freies Deutschland печатается отрывок из романа под заголовком “Ради чего?”[236]

. На тот момент – а прошло всего полгода – Герлах работает уже над второй частью, написано 300 страниц романа[237]. Очевидно, книга создавалась на одном дыхании. В отрывке речь идет о том, как главный герой обер-лейтенант Бройер вместе с капитаном Гедигом, вернувшимся в котел по собственному желанию, становятся свидетелями гибели двухсот солдат, которых по приказу командования бросили на заведомо бесперспективную оборону высоты. Оба постепенно понимают, что им еще предстоит пережить. Отрывок заканчивается так: