Прорыв выживших. Враждебные земли

Беспокоился Урусов зря. Играть в шахматы Боря не разучился. Скорее всего, ему сейчас не удалось бы справиться с Рублевиным образца двенадцатого года, но на детей первого разряда хватило с головой. Даже в сеансе. Из тридцати партий он лишь три завершил вничью, и то в одной пришлось очень сильно постараться, поскольку единственная участвующая в сеансе девочка сделала все, чтобы проиграть. Впрочем, результаты игры волновали сеансера в последнюю очередь. Он наслаждался. Таким знакомым и таким забытым чувством игры, общей атмосферой шахматного праздника, самим передвижением фигур…

Казалось, не было ни поспешной эвакуации из Новосибирска, ни одиннадцати лет изнуряющих тренировок, выездов, тревог, потери друзей…

И крови на руках, навсегда похоронившей мирную жизнь.

Прошлое вернулось. И снова маститый шахматист ходит по кругу, передвигая фигуры на каждой доске по очереди, а с другой стороны этих досок сидят взволнованные, взъерошенные дети, страшно переживающие за результат первой в их жизни партии с мэтром, с небожителем, с легендой, со звездой. С гроссмейстером!

Когда-то Боря регулярно давал сеансы. Малышам в кружках, любителям на праздниках в парках, ученикам таких вот школ…

А еще раньше он сам сидел в ряду детей и так же бездарно, как вот этот крохотный мальчуган, подставлял фигуру за фигурой Крогиусу. В упорнейшей борьбе вырывал ничью у Сакаева. Как вырвал ее сейчас серьезный мальчик в очках. А свою победу над Карповым он помнит до сих пор! И радость, огромную, всепоглощающую, гораздо большую, чем принесли все последующие успехи, в том числе и очки, отобранные уже в равной борьбе у того же Анатолия Евгеньевича. Разве что последняя в его жизни турнирная партия, принесшая заветное звание, может сравниться по эмоциям…

Нет, не последняя. Крайняя. И не в жизни, а на сегодняшний день. Правы военные, последней может быть только смерть, а в жизни всегда есть шанс повторения даже совершенно невероятного события. Такого, как этот сеанс одновременной игры в шахматы в самом сердце сожженной ядерным огнем России. А значит, возможны и новые турниры, и новые партии, и может еще вернуться время, когда слово «шах» будет означать только нападение на короля, и ни в коем случае не позывной ефрейтора Юринова.

Боря наслаждался. Он был на своем месте. Он играл в шахматы…

Таджикистан, Фанские горы, ущелье Пасруд

Отряд осторожно взбирался на склон. Как ни старались, а постоянно видеть всех не получалось. Слишком изрезана была поверхность. Камни, ложбинки, бугры, впадины… Изгибы дороги тоже не улучшали видимость.

– Стянуться плотнее, – приказал Савфат.

Джигиты стали сокращать дистанцию.

– Где Маленький?

Мурада не было.

– Он шел левее меня…

– Все туда!

Поиски ничего не дали. Джигит пропал. Савфат задумался. Очень хотелось повернуть назад.

– Сверху!

Со склона, набирая скорость, катилось несколько крупных камней. Скорее даже валунов. На ходу они выбивали мелкие камешки, организуя самый настоящий камнепад. Отряд рассыпался: каждому нужен простор, тогда уклоняться от летящих камней – не слишком сложная задача. Бурхонов присел, пропуская над головой небольшой камушек, ушел с дороги огромного валуна и обернулся, смотря, как дела у остальных. В двадцати метрах Мусо, там все в порядке. Чуть дальше Рахмат, Далер… А где еще двое? Бойцов не было. Что за чертовщина? Здесь же и спрятаться негде! Четверка сбилась в кучу.

– Командир, пойдем назад! – прошептал Мусо. – Это не люди. Это злые духи!

Желания возражать не было даже у Рахмата.

– Буханка – Первому! – От машины должны были что-то видеть. – Буханка – Первому!

Машина не отвечала. Молчали и люди, в течение считаных минут потерявшие шестерых. А потом тишину ненадолго прервало несколько щелчков, слившихся в один. И десяток «охотников за людьми» Бодхани Ахмадова отправился на главную в своей судьбе встречу. То ли с гуриями Джанны, то ли с иблисами Джаханнама…

Уфа, резиденция правительства

Чуда не произошло. Наиль Байназаров внимательно выслушал новосибирцев и в ответ покачал головой:

– Нет, товарищи, принять и разместить ваших людей мы не сможем. Точнее, сможем, но это обойдется нам очень дорого. У нас здесь не Земля обетованная. Да, бомб мы не получили. Но совсем не так все хорошо, как кажется. Проблемы с климатом стороной не прошли. Урожаи совсем не те, что раньше! И покупать продовольствие негде.

А еще у нас проблемы с населением. Вы думаете, если потерь практически не было, это плюс? То есть плюс, конечно, огромный плюс. Но он и обратную сторону имеет. Земли полно. Народу полно. А возделывать эту землю некому! Вы представляете, какой процент у нас нахлебников? Всяких юристов-экономистов, бухгалтеров и прочих манагеров? Их же перед Войной расплодилось как собак нерезаных! Кому они сейчас нужны? Одиннадцать лет прошло, а как не умели ничего делать, так и не умеют…

Мы только месяц назад, наконец, отменили карточки.