Прощай, Акрополь!

И. Давидков — мастер зорко подмеченной, поданной крупным планом детали. Форменная фуражка с кокардой на голове босого Лесного Царя, его большие торчащие зубы, прыгающая ложка в руках парализованного отца Магдалены (он не может донести еду до рта, расплескивает ее) — эти и многие другие детали в искусстве И. Давидкова–прозаика интересны не просто сами по себе. Нередко деталь становится эстетическим выражением нравственной оценки образа.

В детали отражается и другой, романтический аспект повествования. Куклы, которые мастерит Илия Американец, улыбаются ребятишкам шаблонной, застывшей улыбкой, они словно смеются над мастером, ставшим игрушкой в руках судьбы. Деталь нередко приобретает особое смысловое наполнение. Вот писатель рассказывает, например, о том, как Спас наклеивает на листы газеты полученные от покупателей хлебные талончики: «Клейстер гу–сто ложился на газетный разворот… Кисточка зализывала и без того гладкую челку фюрера», высыхающий клейстер «…покрывал лицо фюрера смертельной бледностью» — и т. д. В повести конкретизируется эпоха в ее общественно–политических событиях, бросающих отсвет на судьбы героев (расправа полиции над коммунистом, тело советского военного моряка, выброшенное волнами на болгарский берег, и т. д.).

СугЦественной частью биографии героя–рассказчика является его знакомство с Художником. Художник — особый образ. Намеченная штрихами, его жизненная судьба не во всем так конкретно осязаема, как житейские и жизненные судьбы других персонажей. Зато восприятие рассказчиком Художника как необыкновенного человека вынесено на передний план.

Художник — человек «не от мира сего». Он принадлежит к «чудакам», творческую натуру которых не всем дано понять, с ними трудно ужиться. «Мне хочется жить просто — радоваться хлебу потому, что я голодна, а не ради цвета его поджаристой корочки», — пишет в прощальном — письме Художнику ушедшая от него жена. Для рассказчика сближение с Художником — новый этап духовной биографии, вступление в неизведанный мир творчества. Увидев впервые на картинах Художника людей с синими лицами, юноша смущается. Но постепенно он приходит к убеждению, что истинное творчество состоит в раскрытии внутренней красоты мира. Он вспоминает, что лицо матери, раздувавшей огонь в тлеющих угольях очага, подсвечивалось синим светом, вспоминает, что в глазах коня, на котором ездил отчим, отражались облака.

В минуты творческих раздумий Художник отправляется бродить по городу. Он ведет безмолвную беседу с дождем. Он ищет новые средства решения очередной творческой задачи — как поймать кистью полет голубей, выразить скрытую одухотворенную сущность вещей. Ибо искусство не копирование явлений текущего Времени: оно обладает особой силой передачи возвышенно–обобщенного вйдения мира. Художник создает фантастическую, казалось бы, картину: по пастбищу — небу с облаками — ходят кони, у них зеленые, фиолетовые гривы. Этот замысел как бы концентрирует все основные ассоциации повести, связанные с сопоставлением житейски–обыденного и героико–романтического. Волшебные кони на небе–пастбище словно преодолевают земное притяжение и бросают вызов здравому рассудку и правдоподобию, становятся художественным символом дерзания людей, совершающих подвиги даже ценой жизни — как тот безымянный советский моряк или как летчик–романтик, на ботинках которого осела звездная пыль.

В образе Художника И. Давидков утверждает мысль о неостановимом стремлении людей к высоким идеалам, о победе творческого начала в человеке над беспощадным Временем. Творческое беспокойство, одержимость Художника передаются и герою–рассказчику.

Повествование обрывается как бы на полуслове. Его незавершенность вызвала к жизни другое произведение — повесть «Белый конь у окна», в центре которого рассказ о жизни Художника. Во многих отношениях повествование здесь строится так же, как и в повести «Вечерний разговор с дождем». Рассказчик получает известие о смерти Художника и отправляется в город, где в доме престарелых скончался его наставник. Опять путешествие в прошлое, воспроизведение жизни главного героя и окружавших его людей. Особое значение писатель придает персонажам второго плана: в их судьбах отражено время, их жизнь входит в биографию центрального персонажа.