Прощай, Алиса! (СИ)

Я хватаюсь за ее плечи и пытаюсь вытянуть ее из багажника. Но она упирается, отчего мы оба пыхтим в молчаливой борьбе еще какое-то время. Со стороны, надо полагать, я выгляжу как герой фильма ужасов — что-то пытается затащить меня в недра автомобиля, а я отчаянно сопротивляюсь. Все дело в том, что Алиса не отталкивает меня, а наоборот, цепляется за меня. Ее волосы путаются у меня между пальцами, а лицо так близко, что пару раз я почти касаюсь ее кожи своими губами.

— Черт! — отстраняюсь и шумно выдыхаю.

В свете гостиничных фонарей мечутся ночные мотыльки. Они бьются о стекло, и сухой щелкающий звук отдается в ушах, словно выстрелы.

У меня рябит в глазах и путаются мысли.

Алиса тяжело дышит. Наконец садится и со стоном протягивает дрожащие руки.

— Дмитрий Валентинович…

Не сразу соображаю, что она обращается ко мне. Потом оглядываюсь по сторонам. Я жду подвоха. И, блядь, жопой чувствую, что это именно он.

— Какого хрена ты здесь делаешь?

Мне сейчас плевать на образ Головастого. Уверен, настоящий Дмитрий Валентинович уже обосрался бы, найдя в своей машине дочь Браги.

Черт, черт! Надо выдохнуть и просто отправить ее обратно.

— Пожалуйста, — шепчет девчонка и смотрит своими глазищами прямо мне в душу.

Нет у меня никакой души!

— Мне нужно поговорить с вами!

О да, все самые поганые истории начинаются именно с этого — а поговорить?

— Если ты про то, что они не выпустят меня из города, то, как видишь, это совсем не так, — усмехаюсь я. — Мне ничто не мешает уехать прямо сейчас.

Ее лицо проясняется. Только что оно было мертвенно-бледным, и вот — губы порозовели, а грудь вздымается…

— Все, — поднимаю руки, останавливая свои мысли. — Тебе пора. И мне пора.

Одним движением выдергиваю ее из багажника, словно репку из грядки, и разглаживаю на ее плечах мятую одежду. Потом понимаю, что на ней та самая трикотажная длинная майка с капюшоном, которую я видел в руках Гочи. Она грязная и воняет, а шея Алисы выглядывает из нее тонким цветочным стеблем.

Грудину стягивает ржавой колючей проволокой. Алиса отшатывается, наконец распознав в потемках выражение моего лица.

Я захлопываю багажник и иду к гостинице. В висках гремят африканские тамтамы, земля плавится под ногами.

— Вы не тот… — доносит до меня непонятно откуда взявшийся поток ветра.

— Что? — я останавливаюсь и сглатываю.

— Вы не тот, за кого себя выдаете… — ее слова летят в меня сквозь плотный воздух, будто острые стрелы. И каждая достигает своей цели.

Алиса стоит под деревом, сливается с темнотой, и только зыбкое пятно с очертаниями ее скул и подбородка колышется на уровне моих глаз. Капюшон скрывает волосы, в длинных рукавах прячутся кисти рук.

Мне нужно принять решение. Сейчас. У меня нет времени. Я не могу позволить какой-то девчонке испортить то, что уже разогналось и несется, будто машина без тормозов.

— Алиса?… — Мой голос кажется непозволительно громким во вдруг повисшей вокруг тишине. Только что ночь была наполнена посторонними звуками, которые я мог контролировать, и вдруг эта тишина, словно уши забило ватой.

Я приближаюсь к ней, полный желания… черт! Во мне борется столько всего — и внезапный, похожий на вскрик ужаса страх разоблачения, и разлившаяся по венам волна ненависти, и, как бы странно это не звучало, сексуальное возбуждение. Каждый раз в подобном случае вспоминаю о том, что все страхи — это всего лишь плод моего воображения.

— Чего ты хочешь?

Не понимаю, произношу ли я эти слова вслух или только посылаю мысленный вопрос, потому что мой рот мгновенно пересох, как русло древней реки, однако Алиса приближается ко мне неслышными шагами, будто плывя по воздуху.

— Мне нужна ваша помощь.

Вот как? Помощь? О чем это она?

Схватив за тонкое запястье, тащу ее к гостинице. Нам нужно поговорить, но не здесь. Не хочу даже думать о правильности своего решения. Если она привела за собой слежку, то им придется разбираться с ней. Я не собираюсь рассыпаться в просьбах держать ее подозрения при себе. Ничего она не знает! Но я должен знать, что Алиса хочет взамен за свое молчание, что бы она там ни напридумывала.

— Поднимешься на второй этаж и будешь ждать меня там, поняла? Быстро, чтобы никто тебя не видел!

— Хорошо… — выдыхает она, непроизвольно или специально прижимаясь к моему плечу.

В холле никого нет. Я пихаю Алису в направлении лестницы, не заботясь о том, что причиняю ей боль, а сам иду к стойке регистрации. Дверь в служебное помещение приоткрыта, оттуда доносится звук телевизора. Бросаю взгляд в окно, но за темным стеклом невозможно разглядеть, есть ли кто снаружи. В светлом пятне от фонарей — все те же мотыльки, серебристые трупики которых, словно лепестки, усыпали асфальт перед входом.

* * *

Андрею показалось, что он все еще слышит дыхание Алисы за своей спиной. Но ее уже не было. Если она поднялась по лестнице, то сделала это бесшумно, чем удивила его. Не то чтобы он ожидал шарканья или топота с ее стороны, но вот эта ее готовность подчиниться приказу несколько озадачивала.