Прощай, конферансье!

Поливанов(грозно). Вы, товарищ конферансье, эту шуточку лучше для сцены приберегите. А сейчас скажите определенно: выпускаете нас или нет?

Конферансье. Сейчас пойдет танцевальный номер… Потом вокал.

Фокусник. Потом я… Голуби ждать не могут!..

Поливанов. Какие еще голуби?.. Все ясно. Счастливо оставаться! (Солдатам.) Кругом! (Направляется к выходу.) Из зала доносятся аплодисменты.

Конферансье. Подождите!

Поливанов и солдаты останавливаются.

Зритель ни в чем не виноват. Он должен получить афишу сполна!.. (Артистам эстрады.) Извините, братцы… (Поливанову.) А вам, голуба моя, считаю долгом сказать, что вы мне глубоко-глубоко несимпатичны! Вот так!!! (Бросив гневный взгляд на Поливанова, быстро проходит на эстраду. С улыбкой смотрит в зал.) «Любите ли вы театр?» – спрашивает Белинский, и вот сотню лет мы отвечаем: да, любим!!! Потому что театр – это всегда высокий накал переживаний и страстей… И приход жрецов этого храма искусства к нам на эстраду – большой праздник для всех нас. Поэтому с огромным удовольствием я сейчас уступаю сцену…

Конферансье сделал широкий жест, приглашая артистов. Повинуясь этому жесту, Поливанов моментально «вошел в образ» Шванди, запел: «Черный ворон! Что ты вьешься над моею головой?..» И, понукаемый «конвоирами», двинулся к эстраде.

Свет на эстраде гаснет.

Теперь высвечивается правая сторона сцены.

Здесь, у подъезда концертного зала, стоит Вера с газетным свертком в руках. Из подъезда выходит Конферансье, оглядывается.

Вера. Я здесь…

Конферансье(он искал глазами явно не ее). А… Ты… Ну, как понравился концерт?

Вера. Ничего.

Конферансье(замечает сверток). Это у тебя что?

Вера. Сыр.

Конферансье. Да нет, я про газету… Разреши… (Берет у нее газету, присаживается на ступеньку, читает.)

Вера(разворачивая сыр). В буфете давали. Вонючий, но вкусный… Хотите?

Конферансье

(углубившись в газету). Давай.

Секунду они молча жуют.

Значит, понравился, говоришь?

Вера. Ага! Особенно фокусник. Ловкий, черт!.. Откуда он голубей-то доставал?

Конферансье(читая). С неба, девочка… в концерте все с неба достают. (Смял газету.) Мерзавец!

Вера. Кто?

Конферансье. Да тут один… Написал чушь!

Вера. Не читала.

Конферансье. И не читай! Доверяй только своему ощущению. Что они понимают, эти критики?! Людям нравится. Тебе понравилось мое выступление?

Вера. Конечно.

Конферансье(удовлетворенно).

Ну вот… Так и говори! У тебя хороший вкус… Смеялась?

Вера. Зачем?

Конферансье(раздосадованно). А говоришь – понравилось.

Вера. Так правду говорю. Обязательно смеяться, что ль?.. Я вообще никогда не смеюсь…

Конферансье(сочувственно посмотрев на девочку). Больная, что ль?

Вера(обижена). Почему? Характер такой…

Конферансье. Ну, это ты брось. Характер – дело наживное. Тоже мне несмеяна нижегородская… Это только в сказках они царевны, а в жизни глубоко несчастные люди. Ты в кого такая? Папа с мамой у тебя смеялись?

Вера. Не знаю. Я их не помню…

Конферансье. Извини. (Секунду молча ест, разглядывая девочку.) Где ж ты росла?

Вера. Сначала у тетки. Потом… в другом месте…

Конферансье.

А потом?

Вера. Потом… сама по себе…

Конферансье. М-да… Биография не очень веселая. Но все равно скисать нельзя. Жизнь – это не приговор. Жизнь – это праздник, девочка. Надо уметь ей радоваться…

Вера. Я и радуюсь…

Конферансье. По тебе незаметно. Сейчас-то где числишься?

Вера. В медучилище.

Конферансье. В морге хочешь работать?

Вера(испуганно). Почему?

Конферансье. Лицо траурное… Для покойников, может, сойдет, а живых напугаешь… Смех полезен для здоровья! Так все врачи говорят.

Вера. Чего полезного? Вон у нас в послеоперационном один засмеялся швы разошлись…

Конферансье(чуть растерявшись). Ну, после операции, может, и не стоит, а во время… очень даже хорошо.

Вера. Чего?.. Как это «во время»?.. Да вы что? (Хмыкнула.)