Прощай, красавица

– Угу. Только есть еще закон самосохранения. Хотя сейчас не мне это говорить. Вот ваше оружие. Полагаю, разрешение на него у вас есть.

Я протянул ей пистолет рукояткой вперед, она взяла его и сунула в карман.

– Странно, до чего люди бывают любопытны, не правда ли? Я понемногу пишу. Для газет.

– Хорошо за это платят?

– Гроши. А что вы искали у него в карманах?

– Ничего конкретного. Я большой любитель шарить по карманам. Мы привезли восемь тысяч на выкуп ожерелья, снятого с одной дамы. Нас ограбили. Почему его убили, не знаю. На мой взгляд, затеять драку он был не способен. И никакой драки я не слышал. Когда на него напали, я был в лощине. Он остался наверху, в автомобиле. Мы должны были ехать в лощину, но проезд оказался слишком узким. И я спустился пешком, а грабители, должно быть, тем временем и прихватили его. Потом один из них спрятался в машине и подкараулил меня. Я, само собой, считал, что в машине мой подопечный.

– Но ведь из этого не следует, что вы безнадежно глупы, – сказала мисс Риордан.

– В этой затее с самого начала было что-то неладное. О чем я догадывался, но мне были нужны деньги. Теперь надо тащиться к фараонам и есть перед ними грязь. Вы не отвезете меня в Монтемар-Виста? Моя машина осталась там. Неподалеку от его дома.

– Отвезу, конечно. Но не лучше ли кому-то остаться возле него? Можете взять мою машину – или я могла бы съездить вызвать полицию?

Я взглянул на часы. Едва светящиеся стрелки показывали, что скоро полночь.

– Не нужно.

– Почему?

– Не знаю почему. Не хочу, и все. Буду действовать сам.

Мисс Риордан промолчала. Мы спустились с холма и сели в ее машину. Не включая света, девушка завела мотор, развернулась, поехала вверх по холму и притормозила у барьера. Отъехав, она включила фары.

У меня болела голова. Мы ехали молча. Когда поравнялись с первым домом, девушка сказала:

– Глоток виски пошел бы вам на пользу. Может, заедем ко мне? Оттуда можно позвонить в полицию. Полицейских все равно нужно вызывать из Западного Лос-Анджелеса. Здесь нет ничего, кроме пожарной охраны.

– Спускайтесь к берегу. Действовать я буду в одиночку.

– Но почему? Полиции я не боюсь. Мои показания могли бы помочь вам.

– В помощи я не нуждаюсь. Мне нужно подумать. Немного побыть одному.

– Я… ладно.

Издав горлом какой-то звук, она свернула на бульвар. Мы подъехали к заправочной станции на приморском шоссе и свернули налево, к Монтемар-Виста и кафе на бульваре. Оно было освещено, как первоклассный лайнер. Девушка подъехала к склону, я вылез и задержался у распахнутой дверцы.

Выудив из бумажника свою визитную карточку, я протянул ее мисс Риордан:

– Возможно, вам когда-нибудь понадобится помощь. Дайте знать. Только если это будет работа для мозгов, ко мне не обращайтесь.

Мисс Риордан постукала карточкой о руль и неторопливо сказала:

– Меня вы отыщете в телефонной книге Бэй-Сити, Двадцать пятая стрит, восемьсот девятнадцать. Приезжайте, приколите мне на грудь картонную медаль за невмешательство в чужие дела. Кажется, вы еще не оправились от удара по голове.

Она быстро развернула машину, и я смотрел, как хвостовые огни удаляются в темноту.

Пройдя мимо арки и кафе к стоянке, я сел в свою машину. Прямо напротив находился бар, и меня снова пробирала дрожь. Но я решил, что лучше преодолеть искушение, и двадцать минут спустя вошел в полицейское управление Западного Лос-Анджелеса, холодный, как лягушка, и зеленый, как оборотная сторона новенькой долларовой бумажки.

12

Прошло полтора часа. Тело было увезено, место происшествия обыскано, и я пересказал всю историю три или четыре раза. Мы сидели вчетвером в кабинете дневного дежурного. В здании было тихо, только пьяный, ждущий в камере утра, чтобы отправиться в суд, время от времени издавал клич австралийских аборигенов.

Резкий белый свет рефлектора падал на стол, где лежали вещи из карманов Линдсея Марриотта, как бы напоминая своей безжизненностью и сиротливостью об участи владельца. Напротив меня сидел лейтенант Рэнделл из центрального отдела расследования убийств Лос-Анджелеса – худощавый спокойный мужчина лет пятидесяти, с приглаженными седыми волосами, холодным взглядом и суховатыми манерами. На нем был темно-красный галстук в черную крапинку, и крапинки плясали у меня перед глазами. Позади него, развалясь, сидели двое здоровенных верзил, похожих на телохранителей: один глядел на одно мое ухо, другой – на другое.

Я повертел в руках сигарету, закурил, но вкус дыма мне не понравился. Тогда я стал смотреть, как она тлеет у меня между пальцами. Чувствовал я себя так, будто мне восемьдесят лет и я быстро сдаю.

– От повторений ваш рассказ кажется все нелепее, – холодно произнес Рэнделл. – Этот Марриотт, несомненно, вел переговоры о выкупе в течение нескольких дней, а потом за несколько часов до встречи звонит совершенно незнакомому человеку и берет с собой в качестве телохранителя.

– Телохранителя – не то слово, – сказал я. – Он даже не знал, что я вооружен. Просто за компанию.

– Где он слышал о вас?