Прощай, оружие!

– Не нужно, tenente, – сказал Аймо. – Тут дела немного. Вы идите укладывать свои вещи.

– Мои вещи все уложены, – сказал я. – Я пойду вытащу весь этот хлам, что они нам оставили. Подавайте машины, как только управитесь.

Они подали машины к главному входу виллы, и мы нагрузили их госпитальным имуществом, которое было сложено в вестибюле. Скоро все было готово, и автомобили выстроились под дождем вдоль обсаженной деревьями аллеи. Мы вошли в дом.

– Разведите огонь в кухне и обсушитесь, – сказал я.

– Наплевать, буду мокрый, – сказал Пиани. – Я спать хочу.

– Я лягу на кровати майора, – сказал Бонелло. – Лягу там, где старикашке сны снились.

– Мне все равно, где ни спать, – сказал Пиани.

– Вот тут есть две кровати. – Я отворил дверь.

– Я никогда не был в этой комнате, – сказал Бонелло.

– Это была комната старой жабы, – сказал Пиани.

– Ложитесь тут оба, – сказал я. – Я разбужу вас.

– Если вы проспите, tenente, нас австрийцы разбудят, – сказал Бонелло.

– Не просплю, – сказал я. – Где Аймо?

– Пошел на кухню.

– Ложитесь спать, – сказал я.

– Я лягу, – сказал Пиани. – Я весь день спал сидя. У меня прямо лоб на глаза наезжает.

– Снимай сапоги, – сказал Бонелло. – Это жабина кровать.

– Плевать мне на жабу!

Пиани улегся на кровати, вытянув ноги в грязных сапогах, подложив руку под голову. Я пошел на кухню. Аймо развел в плите огонь и поставил котелок с водой.

– Надо приготовить немножко спагетти, – сказал он. – Захочется есть, когда проснемся.

– А вы спать не хотите, Бартоломео?

– Не очень. Как вода вскипит, я пойду. Огонь сам погаснет.

– Вы лучше поспите, – сказал я. – Поесть можно сыру и консервов.

– Так будет лучше, – сказал он. – Тарелка горячего подкрепит этих двух анархистов. А вы ложитесь спать.

– В комнате майора есть постель.

– Вот вы там и ложитесь.

– Нет, я пойду в свою старую комнату. Хотите выпить, Бартоломео?

– Когда будем выезжать, tenente. Сейчас это мне ни к чему.

– Если через три часа вы проснетесь, а я еще буду спать, разбудите меня, хорошо?

– У меня часов нет.

– В комнате майора есть стенные часы.

– Ладно.

Я прошел через столовую и вестибюль и по мраморной лестнице поднялся в комнату, где жили мы с Ринальди. Шел дождь. Я подошел к окну и выглянул. В надвигавшейся темноте я различил три машины, стоявшие одна за другой под деревьями. С деревьев стекала вода. Было холодно, и капли повисали на ветках. Я лег на постель Ринальди и не стал бороться со сном.

Прежде чем выехать, мы поели на кухне. Аймо приготовил спагетти с луком и накрошил в миску мясных консервов. Мы уселись за стол и выпили две бутылки вина из запасов, оставленных в погребе виллы. Было уже совсем темно, и дождь все еще шел. Пиани сидел за столом совсем сонный.

– Мне отступление больше нравится, чем наступление, – сказал Бонелло. – При отступлении мы пьем барбера.

– Это мы сейчас пьем. Завтра будем пить дождевую воду, – сказал Аймо.

– Завтра мы будем в Удине. Мы будем пить шампанское. Там все лежебоки живут. Проснись, Пиани! Мы будем пить шампанское завтра в Удине.

– Я не сплю, – сказал Пиани. Он положил себе на тарелку спагетти и мяса. – Томатного соуса не хватает, Барто.

– Нигде не нашел, – сказал Аймо.

– Мы будем пить шампанское в Удине, – сказал Бонелло. Он наполнил свой стакан прозрачным красным барбера.

– Не пришлось бы нам наглотаться дерьма еще до Удине, – сказал Пиани.

– Вы сыты, tenente? – спросил Аймо.

– Вполне. Передайте мне бутылку, Бартоломео.

– У меня еще есть по бутылке на брата, чтоб с собой взять, – сказал Аймо.

– Вы совсем не спали?

– Я не люблю долго спать. Я поспал немного.

– Завтра мы будем спать в королевской постели, – сказал Бонелло. Он был отлично настроен.

– Завтра, может статься, мы будем спать в дерьме, – сказал Пиани.

– Я буду спать с королевой, – сказал Бонелло. Он оглянулся, чтоб посмотреть, как я отнесся к его шутке.

– Ты будешь спать с дерьмом, – сказал Пиани сонным голосом.

– Это государственная измена, tenente, – сказал Бонелло. – Правда, это государственная измена?

– Замолчите, – сказал я. – Слишком вы разгулялись от капли вина.

Дождь лил все сильнее. Я поглядел на часы. Было половина десятого.

– Пора двигать, – сказал я и встал.

– Вы с кем поедете, tenente? – спросил Бонелло.

– С Аймо. Потом вы. Потом Пиани. Поедем по дороге на Кормонс.

– Боюсь, как бы я не заснул, – сказал Пиани.

– Хорошо. Я поеду с вами. Потом Бонелло. Потом Аймо.

– Это лучше всего, – сказал Пиани. – А то я совсем сплю.

– Я поведу машину, а вы немного поспите.

– Нет. Я могу вести, раз я знаю, что есть кому меня разбудить, если я засну.

– Я вас разбужу. Погасите свет, Барто.

– А пускай его горит, – сказал Бонелло. – Нам здесь больше не жить.

– У меня там сундучок в комнате, – сказал я. – Вы мне поможете его снести, Пиани?

– Мы сейчас возьмем, – сказал Пиани. – Пошли, Альдо.

Он вышел вместе с Бонелло. Я слышал, как они поднимались по лестнице.

– Хороший это город, – сказал Бартоломео Аймо. Он положил в свой вещевой мешок две бутылки вина и полкруга сыру. – Другого такого города нам уже не найти. Куда мы отступаем, tenente?

– За Тальяменто, говорят. Госпиталь и штаб будут в Порденоне.