Прощай, полуостров! Он

Марат словно прирос к земле. Он перестал ощущать холод, который вцепился в его ноги, плохо защищенные старыми ботинками. Молодой человек впервые в жизни увидел, что празднование Нового года и впрямь может быть веселым. Не наигранно радостный, когда все чинно поедают оливье и отсчитывают минуты до курантов, а таким, что хохот стоит, словно осязаемая стена, будто он материальный. Через некоторое время к дому подкатила еще одна машина, и два парня стали выгружать из нее ящики шампанского, что давало повод предположить, что все только начинается. Со стены дома кто-то запустил ракету, которая с визгом взмыла в небо под одобряющие возгласы. Марату неистово захотелось оказаться там, среди невероятного ликования охранников, отринуть все доводы разума и наплевать на последствия, упиться шампанским, пускать фейерверк, оказаться в объятиях девушки…

Усилием воли Марат взглянул на часы: вот-вот пробьют куранты. Он заставил себя отвернуться от дома, брошенных возле него машин, абстрагироваться от взрывов хохота и бегом помчаться домой, где мама вот-вот обнаружит его исчезновение и неизвестно как перенесет это. Он взлетел по ступенькам, открыл дверь и вовремя успел скинуть ботинки и куртку, на часах было без пяти двенадцать, из гостиной доносилась поздравительная речь президента, которую в полной тишине слушали гости его мамы. Казалось, что то веселье, на которое ему сегодня удалось взглянуть одним глазком, было сказочным и неправдоподобным.

– О, Маратик, – запричитала старая соседка по лестничной клетке, – послушай, что президент говорит, – она подвинулась, освобождая место рядом с собой на диване, и Марат с тоской опустился с ней рядом, ощущая ее старческий запах.

Куранты начали свой отсчет, и к ним присоединились все остальные, настойчиво изображая бодрость в голосе и восторг от предстоящего наступления Нового года.

Когда бокалы опустели, потекли обычные разговоры, каждый хотел узнать у Марата, как продвигается его учеба, куда он собирается поступать и не встречается ли он с девушкой. Марат несвязно отвечал что-то, но мысли его упорно возвращались в дом Дарины, вот только впервые он думал не о ней. Наконец ему удалось ускользнуть от гостей и попасть к себе в комнату, где он достал свой дневник и сделал запись:

«1 января 1999 год.

Этой ночью я вновь отправился на поиски «чуда». Я жду ответа, куда же подевался отец, но с каждым годом все четче понимаю, что не получу его. Сегодня ноги сами принесли меня к ее дому. Не знаю, что я хотел там увидеть, но то, что предстало моему взору, было откровением свыше. Мне удалось подсмотреть, как люди могут быть беззаботными, не планировать будущее и наслаждаться моментом. Почему я так не могу? Почему каждая минута моей жизни расписана, запротоколирована и обязательна для выполнения? Те ребята и правда выглядели счастливыми. И счастливыми их сделало не образование, не успехи в учебе, не удачный контракт. Они простые и тупые охранники. С образованием в восемь классов, за которых думает кто-то другой, но они полны жизни и огня, отваги и задора. Их жизнь проста, и эта простота и дает им ощущение свободы, что влечет за собой ничем не омраченное веселье. К чему школа и учеба, к чему стремленья, ведь закончу я как все те люди, что сидят сейчас в гостиной и возлагают огромные надежды на наступивший Новый год. Может быть, отец однажды просто сбежал от этой тоски? Выбрал иную жизнь?»

Марат, испугавшись налетевших мыслей, отбросил дневник в сторону. Юноша понимал, что он просто мальчишка, который хочет изведать неизведанное, хочет прикоснуться ко всему и сразу, он хочет прожить жизнь правильно, не кривить душой, не отступать от принципов. Но в то же время так мучительно хотелось наделать ошибок, окунуться с головой в разгульную жизнь, стать безалаберным и бесшабашным. Что выбрать?

Он разделся, лег в кровать и укрылся одеялом. Здесь, в этом уютном мирке собственной беззащитности, он мог расслабиться. Наконец вернулись мысли о Дарине. Как она отмечает Новый год? Весело ли ей? Ждет ли она, как остальные, чудес и исполнения желаний? И какие они, ее мечты? Вот бы узнать… Марат с упоением погружался в привычные мысли об этой девушке, ставшей для него близкой. Он каждый вечер ложился спать с думами о ней и надеждой, что сегодня она ему приснится.

Глава 8

– Привет, ну как каникулы? – Юля схватила подругу за руку и потащила в их заветное укромное место, где они всегда обсуждали новости. Девочки уселись на теплой батарее, расположенной в небольшом закутке школьного коридора. – Рассказывай, был у тебя бурный роман с обаятельным итальянцем?

Юля постоянно задавала подобные вопросы, хотя прекрасно знала, что никакого романа у Дарины быть не могло, она ездила с отцом и его «свитой», рядом с которой и дышать-то было тяжело, не то что романы крутить.

– Очень неплохо, – задумчиво пробормотала Дарина, – только я во Францию ездила.

– О, французы!