Прощай, прощай, черный дрозд!

— Как говорили иезуиты, цель оправдывает средства.

— Зато ты перестала сопротивляться.

— Так нечестно.

— Ты помнишь, как мы впервые занимались любовью? — спросил он и, сменив тактику, нежно поцеловал ее в губы.

— Смутно.

— Тогда мы тоже поднимались в лифте и накинулись друг на друга, как голодные звери. Я сходил по тебе с ума. Ты была мне дороже всего на свете. Была и есть. — Когда дверь лифта открылась, поцелуй стал крепче. — И так будет всегда.

— Я не хочу, чтобы это изменилось. — Она сняла ленту, перехватывавшую лоб Рорка, и погрузила пальцы в его пышные черные волосы. — Ты потрясающий любовник. — Ева прижалась губами к его шее. — Но этого недостаточно, чтобы заставить меня заниматься сексом при открытых дверях.

— Этому горю легко помочь. — Не выпуская Еву из объятий, Рорк вошел в спальню и запер дверь. — Так лучше?

— Не уверена. Напомни мне, как мы занимались любовью в первый раз.

— Если память мне не изменяет, это было примерно так… — Рорк прижал ее спиной к стене и жадно при льнул к губам.

Еву тут же пронзило жгучее желание. Казалось, она раздвоилась. На женщину, которой была до Рорка, и женщину, которой стала благодаря ему.

Она может быть прежней, и он поймет ее. Может остаться тем, кем стала, и он будет восхищаться ею. Их тяга друг к другу никогда не ослабеет. Что бы ни случи лось.

Ева уступала ему, но чувствовала, что эта капитуляция рождает в ней новую силу. Эта сила нарастала с каждой минутой. Ее руки были такими же жадными, а губы такими же нетерпеливыми, как в первый раз.

Когда Рорк отпустил ее и потянул к кровати, Ева все вспомнила и рассмеялась.

— Тогда мы тоже торопились.

Они рухнули на матрас и начали срывать друг с друга одежду. Тогда, в первый раз, это было в темноте. Они задыхались и действовали на ощупь. Сейчас через окна и стеклянный потолок пробивался солнечный свет, но голова кружилась точно так же. Еву пронзала сладкая боль, и она знала, что эта рана не заживет никогда.

Рорк помнил, что тогда Ева тоже сгорала от желания. И возбуждала его так, что ему хотелось как можно скорее вонзиться в нее и рухнуть в пропасть. Но он же лал большего. Даже тогда. И для себя, и для нее.

— Возьми меня! — Глаза Евы потемнели и затуманились. — Я хочу тебя. Скорее.

— Подожди.

Рорк сжал руки Евы, закинул их ей за голову и обхватил ее запястья одной рукой. Если бы она сейчас прикоснулась к нему, он бы этого не выдержал.

Но он мог прикасаться к ней. О боже, ему было не обходимо прикасаться к ней, следить за ней, ощущать, как ее тело содрогается от наслаждения. Когда он пустил в ход свои ловкие пальцы, с губ Евы сорвался стон, потом этот стон сменился гортанным криком.

Рорк следил за тем, как постепенно тускнели ее глаза, чувствовал, как учащался пульс в запястьях, которые он продолжал сжимать одной рукой. Наконец Ева всхлипнула и обмякла. Пламя растопило воск.

«Опять, — подумал он, не отрываясь от ее губ. — Снова, снова и снова… «

Вытянувшись под ним, Ева глубоко и часто дышала. Ей было чертовски хорошо.

— О'кей. — Она громко шлепнула Рорка по ягодице. — Перерыв на отдых закончился.

— О боже. О господи…

— Вставай. Твои тридцать минут прошли.

— Ты ошибаешься. У нас еще осталось минут пять-шесть. И я ими воспользуюсь.

— Черта с два! — Она ловким движением выскользнула из-под него и, прежде чем Рорк успел до нее дотянуться, спрыгнула на пол. — Я быстрее. Что, съел?

Рорк лежал на спине и молча следил за ней. Высокая, стройная, обнаженная, с блестящей от пота кожей…

— Съел. — И тут он лукаво улыбнулся. — Интерес но, закончил ли Финн свой заплыв?

От ее щек отлила кровь.

— Ой, какой кошмар! — Ева бросилась подбирать одежду. — Какой ужас! Он поймет. Он все поймет, и тогда мы не сможем смотреть друг другу в глаза. Оба будем делать вид, что он ничего не понял.

Когда она с кучей одежды устремилась в ванную, Рорк громко рассмеялся.

Финн уже сидел в ее кабинете. Поморщившись, Ева быстро вошла в комнату и направилась к письменному столу, на котором стоял компьютер.

— Где ты была?

— Ну… э-э… гм-м… Понимаешь, мне нужно было закончить пару дел.

— А я думал, что ты… — Взглянув на нее, он осекся и издал какой-то нечленораздельный звук, в котором слышалось смятение. Щеки Евы заполыхали. Она смотрела на компьютер так, словно тот мог спрыгнуть со стола и схватить ее за горло.

— Думаю, я… гм-м… — У Финн сорвался голос. — Я бы выпил кофе.

— Отличная мысль. Кофе — это хорошо. Услышав, что Финн сбежал на кухню, Ева потерла ладонями лицо.

— С таким же успехом можно было повесить на грудь табличку «Меня только что трахнули», — пробор мотала она.

Когда в комнату вошел Рорк, Ева бросила на него злобный взгляд.

— Немедленно измени выражение лица! — прошипела она.

— Какое выражение?

— Сам знаешь, какое. Перестань улыбаться, как кот, наевшийся сметаны.

Довольный, Рорк хмыкнул и сел на угол ее стола. С кухни вернулся не успевший прийти в себя Фини, решительно откашлялся и поставил на стол вторую кружку.

— А вам не захватил, — сказал он Рорку.

— Все в порядке. Я не хочу кофе. Как искупались?

— Нормально. Хорошо. — Он провел рукой по рыжим волосам с сильной проседью. — Хорошо и нормально.