Прощай — прости

Черт, надо придумать что-либо достойное. Может, есть такая книга — «Как вести себя, в первый раз встретив своего бывшего с любовницей»? А если и нет, то, пожалуй, ей стоит самой написать ее. Подобный опус наверняка станет бестселлером, Эшлин не сомневалась в этом.

Женщина, которая мыла руки рядом, с завистью посмотрела на Эшлин, метнув на нее быстрый взгляд через плечо, думая, что та ничего не заметит. Она была высокой и крепко сбитой, а платье на ней наверняка было восемнадцатого размера, того самого, что Эшлин носила сама еще год назад. «Бедняжка», — с сочувствием подумала Эшлин.

Она придержала для женщины дверь, когда обе выходили из дамской комнаты, и улыбнулась ей.

— Какое замечательное платье, — с тоской вырвалось у женщины. — Как бы мне хотелось надеть что-нибудь похожее.

— Благодарю вас, — одарив ее дружелюбной улыбкой, отозвалась Эшлин. — Видите ли, я еще сама не привыкла к тому, что ношу его. Всего полгода назад я бы просто не влезла в него, но за это время я сбросила несколько килограммов.

— В самом деле? — с живостью откликнулась женщина, и на лице ее отразилось заинтересованное выражение человека, испробовавшего все существующие в мире диеты и с одного взгляда безошибочно определяющего количество калорий в любом печенье.

— В самом деле, — повторила Эшлин. — А если это удалось мне, то вполне по силам любому. Всего доброго.

Она ушла, думая об улыбке, которая расцвела на лице женщины и будто говорила: «Значит, и для меня не все еще потеряно». Из меня получится недурной консультант-диетолог, радостно решила Эшлин. Она настолько увлеклась размышлениями о том, как славно будет помочь всем отчаявшимся и разочаровавшимся женщинам сбросить лишний вес, что и сама не заметила, как подошла прямо к столику Майкла.

Значит, так тому и быть, решила она. Отступать было уже поздно.

— Привет, Майкл, как поживаешь? А вы, должно быть, Дженнифер? — Она сама поразилась тому, как спокойно и ровно звучал ее голос.

— При… привет, — запинаясь, пробормотал ошеломленный Майкл.

Эшлин затруднилась бы сказать, кто из них двоих растерялся сильнее. Дженнифер уставилась на нее широко раскрытыми, испуганными глазами, словно кролик, попавший в лучи фар приближающегося джипа с охотниками. Впрочем, Майкл был потрясен не меньше.

— Расслабьтесь, — посоветовала им Эшлин. — Я не кусаюсь. В конце концов, все мы — взрослые люди.

— Разумеется, — едва переводя дыхание, пролепетала Дженнифер. — Какая приятная встреча, Эшлин! Мальчики все время восторженно отзываются о вас.

— Рада слышать, — ответила Эшлин. Вблизи разлучница выглядела усталой и вымотанной, из уголков бледно-голубых глаз уже разбегались птичьи лапки морщинок. На вид ей было лет тридцать пять-тридцать шесть.

— Не хотите присесть? — вежливо предложила Дженнифер, знаком показывая на пустой стул рядом с собой. Майкл метнул на нее уничтожающий взгляд, и она покраснела. В глазах у нее заблестело нечто, подозрительно похожее на слезы.

Неужели они ссорятся? Эшлин хотела и боялась в это поверить. Она надеялась, что стала причиной размолвки. Она грациозно присела, стараясь не испортить эффект, произведенный ее безупречной прической и чудесным платьем.

— Как у вас дела? — светским тоном осведомилась она, чувствуя себя королевой на вечеринке в саду Для пущей важности ей недоставало лишь белых перчаток по локоть и тиары.

— Отлично, — коротко бросил Майкл, метнув на Дженнифер очередной многозначительный взгляд. У той вытянулось лицо, и на мгновение Эшлин даже пожалела ее. Майкл всегда отличался недюжинным талантом и изобретательностью в области уничтожающих взглядов.

— Извините меня. — Дженнифер неловко отодвинула стул и чуть ли не бегом устремилась в дамскую комнату.

— Я сказала что-то не то? — поинтересовалась Эшлин с безмятежной улыбкой на лице.

— Нет. — В голосе Майкла звучала та же усталость, что читалась и на его лице. Оркестр заиграл популярную мелодию «Рядом с тобой» дуэта «Карпентерз» [76].

— Тебе всегда нравилась эта песня, — рассеянно обронил он.

— А ты ее ненавидел, — в тон ему ответила Эшлин.

— Разве? А теперь она мне нравится.

Брови у Эшлин взлетели на лоб.

— Что такое, Майкл? Ты стал мягче? — спросила она.

Он фыркнул.

— Нет. Да. Не знаю. — Он провел рукой по волосам, отчего те встопорщились темными вихрами. Однажды (это было вскоре после его ухода), увидев это, она заплакала, потому что поняла — больше никогда ей не придется приглаживать ему волосы. Но те времена давно миновали. Сейчас она не ощутила ничего.

— Я подошла не вовремя?

— Вроде того. Я был поражен, увидев тебя, вот и все, — признался он.

— Почему?

— Ты знаешь, почему, — ответил он. — Ты ведь ни разу не встречалась с Дженнифер, и она чувствует себя виноватой во всем.

Обычное дело, подумала Эшлин. Оначувствует себя виноватой, а ты, как всегда, ни при чем.

— Рано или поздно, но нам пришлось бы встретиться, так почему не сейчас? — заметила она.