Прощай Земля планета молодых

Перед ним стояли два великолепных андроида. Это его родители, поднявшиеся на самую высокую ступень эволюционного развития — они обрели бесконечную жизнь. Они не принадлежали больше ему, больше не существовало биологической связи делающих их ближе. Теперь их сознание стало инструментом меняющим Вселенную. Он немного грустил, от того что больше никогда не увидит их, дорогие ему лица, не услышит голос матери, не ощутит твердую руку отца, но чувство восхищения переполняло его. Он с трепетом смотрел в след уходящим от него родителям, которые еще по старой привычке присущей биологическим существам, шли, держась за руки.

Через сорок дней Николай и Валентина легли в спаренную капсулу, расположенную в пассажирском отсеке космического корабля. Они прижали затылки до щелчка, который говорил о том, что тела зафиксированы и готовы к полету.

Он, повинуясь странному рефлексу, от которого еще не успел отвыкнуть, взял её за руку сказал:

— Через восемьсот лет мы будем в созвездии Телескоп. Но мне не хочется все это время провести в состоянии гибернации, через двести лет я приглашаю тебя на свидание. Думаю, стоит прогуляться по космическому кораблю. Может даже выйти наружу и посидеть под открытым космосом и настоящими звёздами.

— Хорошо, мой романтик, тогда ты первый активируешься. Активируй меня, и я ваша, — улыбаясь, согласилась она, и, помолчав, добавила, — Я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что у нас теперь бесконечно много времени. Даже тысяча лет просто теперь одно мгновение, скользящее в пространстве.

* * *

Огромные волны океана, тяжело вздымаясь, бились о подножие высокого скалистого утеса. Поднимая высоко в воздух тысячи брызг, они грохотали где-то внизу.

Она, как безмолвное застывшее изваяние, забытое и брошенное на этом пасмурном берегу отчаянно вглядывалась за горизонт. Она стояла почти на самом краю этого высокого утеса. Сильный ветер трепал края тонкого платья, плотно прижимая его, к ещё стройному телу, но уже потерявшему упругую форму и постаревшему. На ветру развевались растрепавшиеся локоны длинных с сединой волос, а по щекам, по уже наметившимися морщинам, текли слезы, оставляя за собой тонкие поблёскивающие дорожки. Уголки век опустились вниз, передавая грустным глазам, то, что она чувствовала внутри себя — отчаяннее и страдание.

Наконец она увидела то, что хотела. Большой космический корабль, издавая громкий ревущий звук, поднимался из-за горизонта вверх, разгоняя своим угловатым корпусом белые густые облака.

Он тихо подошёл к ней, и, прижавшись к ее спине нежно обнял.

— Мне страшно, — тихо сказала она, прижимаясь губами к его рукам, — почему мы оставляем нас?

Он знал, все, что он ей скажет. Она знает хорошо и без него. Просто ей требуется помощь, преодолеть слабость присущую всем биологическим существам. Он любил ее. Поэтому сильнее ее прижал к себе, словно защищая от неведомой злой силы и ответил.

— Этого требует гуманизм, присущий всем разумным существам. И тем более мы уже совсем неважны для нас, нас просто нет… Мы лишь жалкие остатки, тот побочный остаток, того что станет другим. Пожалуй, мы уже совсем другие, шагнувшие в вечность. Для чего оборачиваться назад смотреть на себя бывших, ненужных? Разве теперь так важно, что мы оставили? Мы начали новый бесконечный путь. Вот что теперь важно.

И чуть помолчав, сказал:

— Не надо бояться, это лишь последний шаг, я помогу нам, — обнадежил её он.

— Вон видишь, — она указала рукой на космический корабль, — мы покидаем Землю. Как ты думаешь, мы ещё когда-нибудь вернёмся сюда? Мы увидим нашу планету?

— Нет, никогда, — ответил он, и грустно добавил, — прощай Земля Планета Молодых.