Прощальный поклон капитана Виноградова

– Ты говорила, что на первом этаже новичков только успокоительным пичкают? И волю подавляют? А уж программирует их лично Отец?

– Это ты говорил. У нас по-другому называется.

– Не важно, суть одна… Смотри, «сестричка», если его вытащить не удастся, на том свете найду!

– Пошел ты… Эй, дядя, здесь сворачивай направо, вон к тем домам! И у будки остановись, ближе не надо.

Прежде чем открыть дверь, Виноградов достал из кармана крохотный ключик и вложил его в руку Орлову:

– Это от наручников. Слушай внимательно! Если через десять минут не вернусь, давай сигнал нашим, по радиотелефону… Вызывай, на хрен, группу захвата, пусть развлекутся. Дальше… Запрись. В машину никого не пускай, что бы ни говорили. Будут ломиться, сигналь и тоже вызывай ребят. Вообще действуй по обстановке: почувствуешь что-то не то в моем поведении, в ее или шефа, сразу же поднимай тревогу. Тут лучше перестраховаться, всякое может быть.

– А я?

– Не волнуйтесь, мадам! Слово офицера. Пьеса в двух актах: клиент в машине – ключик в замочке… Один щелчок – и вы свободны! И век бы вас не видеть…

– Ладно! Пошли… Да не дрожи ты, дядя! Скоро вернемся. – И «сестра» решительно потянула капитана за собой.

…С такой скоростью Виноградов не ездил даже в эскорте Черномырдина. Владимир Александрович в очередной раз перевел взгляд с завалившейся направо стрелки спидометра на бледное, равнодушное лицо Маренича: полуприкрытые слезящиеся глаза, сальная прядь волос, уголки губ с присохшими остатками какой-то еды… От бесформенного балахона, накинутого на Виктора, чем-то отвратительно пахло – переодеть его капитан не успел, куртка, джинсы и обувь просто валялись рядом на сиденье.

– Все в порядке, шеф! Все будет в порядке… – зачем-то все повторял Орлов, то и дело поворачиваясь… – Уже скоро!

– За дорогой следи! – то ли молил, то ли приказывал Виноградов. – А то ни хрена не будет в порядке…

Запищал телефон:

– Алле! Это Зайченко… Врачей мы предупредили, жена уже в курсе! Поезжайте прямо к нему домой, в офисе светиться незачем. Верно?

– Верно… – вздохнул в трубку капитан. – Светиться незачем…

Из-за поредевших по осени деревьев выступил силуэт восстановленной недавно церкви Ильи Пророка. Виноградов незаметно перекрестился.

Начинались трамвайные пути, и Иванычу пришлось сбросить скорость.

Глава одиннадцатая

Если вы окно разбили, не спешите признаваться.Погодите – не начнется ль вдруг гражданская война.Артиллерия ударит, стекла вылетят повсюду,

И никто ругать не станет за разбитое окно.Григорий Остер

– О-о! Владимир Александрович! И ты продался? – вылезший из стеклянной будки почти двухметрового роста сержант в легкомысленно заломленном на бровь берете приветливо улыбнулся и поправил брезентовый ремень автомата.

– Я не продался, – буркнул Виноградов. – Я пока только сдался в аренду.

Он аккуратно запер дверь зайченковского БМВ, убрал в карман пульт сигнализации с ключами и за руку поздоровался с постовым:

– Привет, Миша!

– День добрый… – Когда-то они с Ипатовым побывали в паршивой заварухе в горах, тогда еще считавшихся югом России. И это несколько сокращало дистанцию, предусмотренную дисциплинарным уставом. – Там полный букет – генерал, корреспонденты… Говорят, тебя можно поздравить?

– Тьфу-тьфу, не сглазь! Ладно, бегу… – Виноградов ринулся через плац, стараясь не наступать на лужи…

– Давно начали? – поинтересовался он у соседа, опускаясь на свободное место в зале. Парадный мундир, провисевший в шкафу с позапрошлого Дня милиции, жал где только можно. И даже там, где нельзя.

– Только что, – понизив голос, ответил плохо выбритый старшина. – Затеяли, понимаешь, тряхомудию из ничего! Лучше бы насчет квартир или зарплату прибавили… И куда машины деваются… А то пашешь, как папа Карло, а эти на три дня съездили, прокатились…

– Пойди выскажись, – равнодушно пожал плечами Владимир Александрович. Он знал этот тип людей – вечно недовольные, обиженные по жизни, склонные винить в собственных неудачах кого угодно, кроме себя: коммунистов, евреев, демократов, американский империализм и непосредственное начальство. Явление абсолютно надклассовое – их одинаково много и на киношных тусовках, и в цехах заводов. Этакая клозетная оппозиция…

– И пойду! – задиристо откликнулся сосед, но было видно, что бунтарский пыл его стремительно угасал, он наконец сообразил, что золотое шитье виноградовских погон и стол президиума, уставленный ровными рядами одинаковых картонных коробочек, каким-то образом между собой связаны. – Нет, ну есть, конечно, и которых не зря награждают.

По глазам ударило беглое зарево фотовспышек: с места поднялся генерал, заместитель начальника Главка.

– Дорогие товарищи! Друзья…

Началась долгожданная церемония вручения орденов и медалей.