Прощание с Джоулем (СИ)

Иногда в каком-нибудь окне отодвигалась пыльная занавеска, и за ней появлялось сморщенное лицо старухи или в какой-нибудь подворотне мелькала прикрытая грязной холстиной сгорбленная под тяжестью городской жизни спина старого вора, но при этом вокруг стояла такая удивительная тишина, что Дей сразу подумал - вот такой и должна быть настоящая дорога к настоящему храму. Не фронтовая - узкая, изувеченная разрывами ракет и снарядов полевая тропинка, ведущая к какому-нибудь едва прикрытому маскировочной сеткой и дырявым брезентом полевому алтарю, а именно дорога - широкая, зеленая и безлюдная. И чтобы обязательно было тихо вокруг, чтобы не было слышно ни выстрелов, ни разрывов бомб, ни криков, ни навязчивого и бессмысленного лепета хомо. Особенно - этого лепета. Чтобы продвигаясь к храмам по таким вот дорогам можно было хотя бы ненадолго забыться и отдохнуть душой.

Джоуль, казалось, как-то уловил или почувствовал настроение сержанта, он очень скоро тоже пришел в себя и успокоился. Теперь его уши снова стояли торчком, глаза сверкали и в них снова появился интерес к окружающему миру, а хвост энергично стучал по кожаной подушке в такт с хлопками тяжелых сандалий биорикши.

"Кажется, вторая фаза операции тоже прошла успешно, - с облегчением подумал Дей. - Мы почти доехали. Добрались сюда несмотря ни на что. Интересно, все же, что на самом деле мотивирует квадратных отдавать эти дурацкие приказы? Неужели капитан Зе прав и эти приказы приходят к ним прямо в снах?"

***

Храм

Храм Маммонэ оказался по настоящему большим и действительно старым. А еще он очень внушительно выглядел на фоне разросшейся тропической растительности и был оформлен с большим художественным мастерством. Даже не верилось, что такое сооружение могли придумать и спроектировать какие-то военные архитекторы под руководством мастеров художественной пропаганды из военной контрразведки.

Вся лицевая, обращенная к городу и миру часть храма была обильно украшена тяжелыми медными пластинами с очень реалистичными и анатомически правильными изображениями хомо и животных. Чтобы рассмотреть покрытые благородным зеленым налетом медные горельефы верхнего уровня, Маю приходилось высоко задирать голову, придерживать фуражку рукой и сильно напрягать натуральный глаз.

На горельефах были выдавлены и выбиты различные сценки, взятые как бы прямо из окружающей жизни - низенькие пузатые хомо шли на них в бой, оказывали друг другу интимные услуги, обменивались какими-то предметами, демонстрировали друг другу непропорционально большие и толстые пачки вафель, пели, плясали, занимались воровством, разбоем, кутежами, пьянством, и делали еще массу хорошо узнаваемых, благодаря замечательному искусству неизвестных скульпторов, обыденных вещей. Все эти изображения действительно были выполнены с замечательным мастерством и так искусно, что ни за что на свете нельзя было спутать солдата с криминальным сутенером или городским воришкой, а проститутку с уличным вафельным менялой. Изображений животных тоже было немало и в сценках они как бы прислуживали хомо - возили их на своих спинах, приносили им подстреленную дичь, разминировали дороги, убивали других, вредных и бесполезных животных, охраняли от грызунов, птиц и юрких воришек какие-то посевы, кучи и склады. Одним словом, оформление фронтона могло впечатлить не только бывшего специалиста по античному искусству, но и самого необразованного, полностью равнодушного к любому из двенадцати ныне известных искусств, хомо.

По-видимому, именно этот храм имел в виду капитан Зе, решил Май, рассматривая его внешнее убранство. Сейчас медь считалась одним из самых дорогих и благородных металлов, и фронтоны современных храмов уже давно ею не оформлялись. Весь храмовый новодел сейчас сверкал исключительно золотом, которое использовалось для отделки в невероятных количествах. ОДисс уже пару раз сталкивался с огромными новыми храмами, состоящими исключительно из этого металла. Если пайка на стыках была приличного качества, то швы на этом золоте совсем не были видны и тогда казалось, что они как бы отлиты одним цельным золотым куском. В солнечные дни на такие фронтоны невозможно было смотреть без густо затемненных очков.

Но здесь было совсем другое дело - зеленая медь отлично гармонировала с живой зеленью, что уже выбивалась из всех щелей и пор фронтальной стены старого храма, и как бы струилась по ней веселыми зелеными водопадами. Особенно хороши были молодые лианы, глаз на них словно бы отдыхал.

- Ну что, собака? - спросил Май у Джоуля, окончив осмотр фронтона. - Сходим в гости к Маммонэ? Сегодня у нас с тобой такой день, что в любом случае это не помешает.

Джоуль радостно тявкнул и начал быстро перебирать лапами, как бы выражая свое собачье согласие и сержант поставил сапог на первую мраморную ступеньку.