Прощание с кошмаром

Катя перешла на противоположную сторону улицы, медленно профланировала мимо дома № 6. В зарешеченных окнах первого этажа горел свет — тусклый в лучах заходящего солнца. «Галерея Четырех» явно готовилась к закрытию после трудового дня. Катя вздохнула: и никаких старых светлых «Жигулей» у крыльца. Припаркована лишь вишневая иномарка с тонированными стеклами. Кажется, они с Кравченко видели ее здесь и в прошлый раз. Ну конечно же! Эта машина и отъезжала от дома. А значит, этот тип Дивиторский именно на ней ездил на бензозаправку и… Но нет, опять не сходится. Он же вернулся. А когда они с Кравченко выходили из дома, никаких вишневых иномарок не было в переулке, а были лишь ржавые светлые…

«Господи, ну не приснились же мне здесь эти чертовы „Жигули“! — подумала Катя. — Прямо наваждение какое-то…»

Топтаться дальше у дома № 6 было бессмысленно и глупо. Катя несолоно хлебавши поплелись назад к метро. Из нас такие аховые детективы, что…

В крохотном особнячке, мимо которого пролегал ее путь, помещался продуктовый магазинчик. Катя от нечего делать зашла поглазеть, какие здесь цены. Два прилавка, морозилка, стеллажи со спиртным и полусонная от скуки девчонка-продавщица у кассы.

— Добрый день, банку «Спрайта», пожалуйста, — Катя полезла в сумочку за кошельком. — Как у вас хорошо — прохладно, тихо.

Продавщица Полезла в холодильник за водой:

— Еще чего-нибудь? Вот мороженое. Берите… Фарш свежий куриный, котлеты, окорочка — подмосковные, нежирные.

— Нет, спасибо, больше ничего не нужно.

— Сто раз в день это слышу, — продавщица вздохнула. — Ничего и никому. В центре никто ничего не берет. Все домой в свое Митино сломя голову летят иди на ярмарку к метро. — Ей, видимо, хотелось просто с кем-то перекинуться живым словом.

— Да, с покупателями сейчас туго, — поддакнула Катя, — Однако цены…

— А на оптовой, думаете, дешевле? Дудки! Там тоже люди ушлые. Цены! Что мы можем сделать, когда курс так скачет. И так экономим на чем можем. — И все равно нет покупателей?

— Как видите. Вы — вторая за весь день.

— Досадно. Но у вас тут тихая заводь. Никто не живет постоянно — одни офисные клерки. Хотя… — Катя вскрыла «Спрайт» и глотнула с наслаждением холодненького, — вон через дом от вас антикварный магазин. И они, кажется, в доме постоянно живут.

— А, эти! Эти к нам не заходят. Девчонка иногда заглянет — чипсов с сыром наберет полную сумку.

— Не заходят? Странно. Чего проще: чем куда-то к метро тащиться — у вас бы всем и отоваривались сразу.

— Такие — такое, — продавщица кивнула на прилавок с лоточками фарша, — не едят. Брезгуют: пища плебеев. Это для вас с вами, а они…

— Ну, — Катя пила шипучку маленькими глотками, — такие и по оптовым рынкам не ездят, уверяю вас. И то, что магазин рядом, — тоже, наверное, роли не играет. Машина есть — загрузил полный багажник, привез… Хотя опять же — в «Жигуль» старый много не загрузишь.

— «Жигуль»? Как же! Это тоже для плебеев. У них тачки дай Боже. Одна бордовая, другая синяя такая приземистая.

— Странно, а мне показалось, там «Жигули» старые побитые стояли.

— Ни разу я «Жигулей» там не видела. — Продавщица зевнула, прикрыв рот наманикюренной ручкой. — Если кто к ним приезжает — тоже все на таких тачках — закачаешься. Один раз даже длиннющий такой, как корыто, лимузин прикатил. Ну как в фильмах! Весь переулок занял, а зима была, гололёд…

Катя вышла из магазина хмурая. Ошиблась она с этими «Жигулями» — как пить дать ошиблась! Принадлежат они совсем не Белогурову и К°, а действительно какому-то типу из Мытищ, так что… И хватит разыгрывать из себя дурацкого детектива. Не для вас, дорогуша, это дело — она вздохнула так же тяжко, как и разочарованная в бизнесе и жизни продавщица.

Однако на следующее утро Катя все же снова отправилась к Воронову за новостями: узнал — не узнал?

— Узнал. С местным управлением связался. Они участкового мне дали. Хозяин «Жигулей» действительно Андрей Панкратов, местный, мытищинский. Только с самим участковому поговорить не довелось, — сообщил Воронов.

— Почему?

— Сел.

— Сел? По какой статье? За что? — Катя снова чувствовала себя заинтригованной.

— Тяжкие телесные, хулиганство. У них с соседями давняя позиционная война была: те дверь хотели ставить общую железную, а Панкратов возражал. Однажды подпили, ну и на этой почве отношения начали выяснять. Наш соседу и припечатал между глаз, ребра сломал, челюсть, и вдобавок еще ушиб головного мозга.

— Из-за такой ерунды, как дверь, покалечили человека?

— Угу, — Воронов не отрывался от своего вечного компьютера. — Падение нравов в быту — просто жуть.

Катя снова отметила, что шутки ее коллеги плоски как блин.

— А машина?

— Да в гараже, должно быть. Участковый сказал: у них гараж кооперативный, по наследству достался от тестя.

— У них? А кто еще живет с этим Панкратовым?

— Жена, сын взрослый. Только с ними тоже не беседовали.

— Почему?

— Катя, мне и эту-то информацию с барабанным боем выдали. У них дел сейчас — зашьешься. Надо вам — приезжайте, не велик крюк от Москвы, сами и выясняйте: так они говорят.