Прощаться не будем!

И не успев пройти буквально пятьсот метров, как ко мне подъехала черная, роскошная машина. Из нее вышли двое в гражданской форме одежды и представившись сотрудниками госбезопасности, любезно предложили меня подвести. Я без задних мыслей сел к ним в машину, ссылаясь на то, что это Александр Владимирович прислал ребят, чтобы те меня доставили на награждение. Положившись на это ошибочное мнение, я вскоре об этом очень сильно пожалею. Генерал-лейтенант Зубов, да-да тот самый Зубов, узнав про то, что я выжил после штрафбата, и про то, что я сдружился с членом военного совета фронта был в дикой ярости. Он сфабриковал на меня уголовное дело, в котором находились все мои деяния, совершенные за годы войны. Это и измена родине и пособничество врагу. Зубов уже входил в большую сферу влияния Берии, занимая должность заместителя начальника пятого отдела, второго управления центрального аппарата НКВД СССР (пятый отдел — это отделение при управлении НКВД занимающийся оперативным розыском агентуры противника, предателей и пособников немецко-фашистских оккупантов).

Он все-таки добился своей справедливости, и пришив мне две серьезные статьи, довел дело до суда. В этой ситуации мне не помогли ни Кулагин ни тем более Тевченков. Александр Владимирович нес службу сначала в НКВД, а после формирования «СМЕРШ» в апреле 1943 года, перешел под крыло товарища Абакумова. Я веду к тому, что даже такие высокопоставленные знакомства не дали положительного результата. После избрания мне меры пресечения, я был лишен всех наград, званий и был отправлен этапом в Северо-Уральский исправительно-трудовой лагерь, что в Свердловской области на целых тринадцать лет.

Глава четвёртая

«С чистого листа»

Разговаривали мы более суток. Мне дико понравилась манера Москвитина, и его человечность, проявленная ко мне, которой так не хватало в этих стенах. Он так же был несколько шокирован, тем что мне пришлось пережить за эти двенадцать лет, исписав более двадцати страниц интересующими его фактами моей прошлой жизни. Вскоре капитан убрал в свой портфель протоколы допросов, и доставая оттуда же некий документ, передал мне для ознакомления.

— Что это гражданин капитан? — спросил я, прищурившись на лист бумаги, — у меня плохо со зрением!

Москвитин молча подошел к окну, открыл форточку и сделав несколько глубоких вдохов повернулся ко мне и произнес:

— Это ваше освобождение капитан Петровский! Вы полностью реабилитированы с восстановлением всех наград и званий. Я вас сердечно поздравляю Алексей Александрович!

Его слова прозвучали как гром среди ясного неба, на что ответить я ничего не смог, а только лишь утирал слёзы.

— Видите ли, после смерти товарища Сталина, были арестованы все верхи бывшего правления. В том числе и Берия, и Абакумов. Кстати сейчас на месте заместителя председателя ГБ генерал-полковник Кулагин, вы ведь знакомы с ним? Так сказать, пользуясь случаем по амнистии, он меня и направил к вам, сообщить о вашем освобождении! И посему собирайтесь, мы вылетаем в Москву!

В этот момент мне хотелось обнять и расцеловать его, но учитывая мою слабость и мягко скажем неопрятность, останавливали меня. Капитан в резкой форме, приказал начальнику лагеря привести меня в порядок: отмыть, побрить, постричь. Вскоре надзиратели, подхватив меня под руки, отвели в баню, потом в лазарет. На улице уже ждала машина. Москвитин посадил меня на заднее сиденье, где лежал большой бумажный сверток, а сам сел за руль. Нажав на педаль газа, мы уехали на аэродром.

— Алексей Александрович, там пакет внизу! Вскройте его и переоденьтесь! Не гоже в таком непотребном виде к генералу ехать! — сказал он, глядя на меня через зеркало заднего вида.

В пакете была новая дорогая форма с золотыми капитанскими погонами, со всеми моими орденами и медалями. Вцепившись руками в этот китель, и ни веря в происходящее, я завыл во всю глотку что есть силы. Москвитин даже резко притормозил, после чего сказал:

— Поплачь капитан, поплачь легче станет! Ты пережил такой ад, что… (на мгновение он замолчал, потом продолжил) с этого дня у тебя новая жизнь! Сейчас мы приедем к Кулагину, он хочет тебя видеть, а потом поедешь домой, к жене! — сказал он, и снова запустив двигатель, мы тронулись вперед.

На следующий день мы прилетели в столицу, где нас встретил помощник Кулагина, уже полковник Гайсаров. После дружеских объятий, мы приехали на Лубянку. В роскошном кабинете бывшего начальника госбезопасности Абакумова, ожидал лично генерал-полковник Кулагин.

После нескольких минут ожидания, секретарь разрешила пройти нам в кабинет.

— Молодец Москвитин, справился с заданием! Свободен! Гайсаров ты тоже! — произнес Александр Владимирович, улыбаясь глядя на меня.

Офицеры удалились из кабинета, оставив нас вдвоем. Кулагин запер дверь на засов, по-моему, даже отключил телефон и подойдя ко мне взял за плечи. Глядя на него, у меня затряслись губы и покраснели глаза.

— Всё Алексей, всё закончилось! — сказал он, подмигивая глазом. Не сдержавшись, я обнял его что есть силы.