Проще убить, чем…

Для библиотеки убийство Колибри и задержание Владика стали настоящей трагедией. Вэвэ теперь не расставалась с валокордином и ходила с опухшим от слёз лицом. Но, как ни странно, именно она проявила волю и, вспомнив, что у Скрепкина на белом свете никого, кроме бабушки, нет, задействовала связи сына и нашла Владику самого что ни на есть лучшего адвоката, правда дорогого. Как и следовало ожидать, ей и в голову не могло прийти, что Скрепкин может быть виновен, поэтому она встретила в штыки приход, как она выразилась, татаро-монгольского ига в лице азиатского вида опера из убойного отдела Игната Назырова. Тот, впрочем, привык к такого рода приёму, а, в принципе, вне пределов профессии был просто лапочкой для дам и своим парнем для мужчин. Но в данном случае встретились на реке Калке, то бишь территории библиотеки, лапочка-татарин и душка-русская. Разговор с Вэвэ Игната в целом позабавил, особенно, её горячая защита интересов Скрепкина, восхваление его личных качеств и, главное, бесконечные восторженные упоминания о его значительной и бескорыстной помощи библиотеке. Последний факт не мог не заинтересовать, и Назыров пометил себе на всякий случай выяснить происхождение денег Скрепкина, чтобы быть уверенным, что здесь не пахнет криминалом. Но, забегая вперёд, скажем, что в вопросе происхождения капитала Владика, Назырову ничего не обломилось. Официально деньги достались Скрепкину от безвестной старушки, очень дальней одинокой родственницы, тихо скончавшейся от рака желудка в хосписе. Откуда же было Назарову знать, что папаша Владика, не прилагая особого труда, разыскал в ближайших домах престарелых заброшенную, никому не нужную умирающую старуху, не подозревавшую, что отныне, кроме бесхозного дома-развалюхи в деревне, она стала обладательницей более чем крупного счёта в банке. И которая согласилась отписать своё движимое и недвижимое имущество мифическому двоюродному племяннику за несколько последних недель или даже месяцев более или менее нормальной человеческой жизни в хорошем хосписе.

Не удалось Назырову найти и никаких доказательств существования каких-либо разногласий и конфликтов между Скрепкиным и Колибри, которого библиотекарша, хоть и поверхностно, но знала лично как абонента и о смерти которого искренне сожалела.

А заплаканная Настя была даже красивее незаплаканной. И Назыров, нехорошо так говорить, хоть это и, правда, фальшиво изображая служебное рвение, образно говоря, присосался к ней, как пиявка. И то ему было интересно, и это… И адрес, конечно, он её выяснил, и телефон. Только толку от всего было ноль. Типичный случай, когда о покойном только или хорошее, или ничего… Да, он, Колибри, Насте нравился, они немного флиртовали, перемигивались, перешучивались. И что? Да, со Скрепкиным, подтвердила девушка слова Вэвэ, Колибри дружил. Да, даже жил у него. И что?..

Для Назырова это был очередной тупик, хотя Настя как нельзя лучше подходила бы на роль Елены Прекрасной, ставшей некогда причиной конфликта между мужиками. Игнат, конечно, понимал, что опрашиваемые или допрашиваемые им люди всегда частично врут или скрывают информацию, и считал это нормальным. И в разговорах с Вэвэ и Настей не увидел ничего такого, что выходило бы за рамки объяснимого желания не впутываться в историю или защитить свою частную жизнь.

* * *