Прощение Тенчу Тэйна

ПОКИНУВ МАГАЗИНЧИК специй, Тенчу мягкой тенью заскользил по узким улочкам. По Пути Ихстана с его грязными вывесками, написанными скрученными марсианскими знаками, с полуразрушенными завывающими песчаными бурями, прилетающими из красной пустыни, зданиями. Мимо Космического Рынка, где в ярко освещенных лавочках продавцы с суровыми лицами торговались, продавая свои товары, где нищие утомленно ковыляли в темноте, где из-за декоративных решеток доносились заманчивые призывы мягкими, вкрадчивыми голосами, а в дальних закоулках призраками бродили обитатели ночи. Временами космический корабль, садясь или взлетая, освещал темные улочки мимолетным, неверным светом, но тут же они снова погружались в темноту.

Потом Тенчу пошел вдоль Канала Хан, который нес свои воды от таявшей полярной шапки. Темные воды его были усыпаны клочками света из окон домов, и отражениями высоких, холодных звезд. По каналу, в облаках брызг, проносились такси, лавируя, чтобы не напороться на частные лодки, загруженные всяким грузом. На пересечениях каналов стояли, управляя движением, постовые, оглашая серебреными трелями свистков окружающую ночь. Тенчу скользил мимо всего этого с бесстрастной стремительностью, и столь же бесстрастным было его лицо.

Примерно через полчаса он приблизился к грубым, неровным окраинам Олеча. Здесь были лишь редкие, разбросанные домишки, окруженные живой изгородью, а далее тянулась красная пустыня, безжизненная и бесконечная. Здесь уже не было ни дорог, ни каналов, лишь обдуваемые ветрами дюны нарушали ровную линию горизонта. За ними Тенчу увидел старый, заброшенный маяк, покосившиеся развалины на фоне первозданного фиолетового неба. Вдалеке виднелись огни Псидиса, едва заметные, мерцающие, точно пролитые на пустыню капли фосфора.

Тенчу пошел к маяку. Идти было трудно. Под ногами был лишь сухой, сыпучий песок, приглаженный ветром. Дюны, окаймленные высокой редкой травой, походили на гигантские лысые головы. Маленькие пучеглазые летучие мыши парили в воздухе. При каждом вздохе ветерка песок тихонько шелестел, и шелест этот замирал вдали. Внезапно Тенчу оказался совсем рядом с высоким маяком. У его полуобвалившихся стен не было заметно никаких признаков жизни. Тенчу кивнул. Он пришел первым. Присев на корточки в тени маяка, он стал терпеливо ждать.

Образ молодой, стройной красавицы Эйелы так и стоял у него перед глазами, заставляя сжиматься горло. Да, она была глупа, но как прекрасна! Наавич был прав — ее непременно следовало простить.

Появившаяся во тьме высокая, широко шагающая фигура заставила Тенчу напрячься. Что-то напевая себе под нос, Джонни Грир быстро шел к развалинам маяка. Предприятие, как он считал, обещало быть приятным и прибыльным, а так же гораздо менее опасным, чем многие из предыдущих дел его многогранной карьеры. Конечно, было еще немножко опасно возвращаться на Землю, но он считал, что к этому времени дело о пропаже радия должно уже забыться...

Присевший у основания маяка Тенчу терпеливо ждал. Звуки стали громче, и в луче света лун появился Джонни Григ. В правой руке он нес небольшую сумку. Тенчу выпрямился и мягко улыбнулся.

— Тенчу! — сумка выпала из руки Джонни. — Что ты здесь...

Прежде чем он успел закончить вопрос, Тенчу вышел вперед, вытаскивая из кармана маленький черный предмет. Бледный, почти незаметный лучик света на мгновение соединил обоих. Ноги у Джонни Григаподкосились, онтихонько вздохнул и рухнул на песок.

Долгую секунду Тенчу холодно глядел на него, глядя, как измученный жаждой песок жадно впитывает струйку крови. Вряд ли была необходимость щупать запястье Джонни, чтобы понять, что пульса нет — небольшой протонный пистолет проделал аккуратную круглую дырочку во лбу землянина. Тенчу кивнул и стал рыться в вещах мертвеца. Найдя носовой платок из целлошелка

с инициалами Дж.Г., Тенчу удовлетворенно улыбнулся и сунул его себе в карман.

Потом, отвернувшись от тела, Тенчу стал копать яму в песке. Длинными, скрюченными пальцами он быстро вырыл мелкую могилу, втиснул в нее Джонни Грира, подложив ему под голову сумку вместо подушки, быстро закопал его и встал, любуясь своей работой. Можно было не опасаться, что кто-то отыщет его. Никто, кроме случайных кочевников пустыни, не бродил по бесплодным, открытым всем ветрам дюнам. Потом Тенчу стоял, глядя на маленький, тяжелый протонный пистолет, и блаженно улыбался.