Прощенные (СИ)

   - Шторку закрути и лей из лейки на себя.

   - Прямо сервис люкс, - пробормотала недовольно и только сейчас заметила, что у нее абсолютно белые волосы. Девушка истошно закричала.

   - Ты чего это? - удивился парень.

   - Я седая! У меня волосы были русыми! А теперь белые!

   - Не боись, скоро морщины появятся от той баланды, что нам тут дают! - "успокоили" ее.

   Со слезами на глазах Лима задернула круговую шторку, разделась. И только приготовилась вылить на себя ледяную воду, как ее схватили и стали сжимать в объятиях, пытаясь в порыве страсти поднять штору.

   - Какая куколка! - произнес пьяный голос.

   - Стража! Охранник в опасности! Он зашел в красную клетку! К новенькой! - заорали пискляво.

   - Олух, фанатики хреновы! - выкрикнул парень "Б-5".

   Лима сопротивлялась. В душе все сжалось, перед глазами заплясали красные пятна. Чужие прикосновения вызывали отвращение, чувство брезгливости и дикую ярость, неукротимую, бесстрашную и... опасную. Никогда еще она не чувствовала ничего подобного, такого же всепоглощающего и лишающего рассудка. Олимпиада ужаснулась. Ей хотелось убивать...

   В мгновении ока девушка менялась. Отрасли острые и твердые когти и зубы. Когти с легкостью вспороли ткань шторы и что-то мягкое. Схвативший ее человек заорал.

   Выпутавшись, девчонка поняла, что наделала. Вся рука в крови. Она едва не выпустили пьяному мужику кишки, вспорола грудь. Он корчился на полу, зажимая кровавую рану, и обзывал ее отборной бранью. В нос ударил удушливый запах крови. Появились страшные мысли о том, что кровь может быть неплохим дополнением к баланде. В ужасе Лима закрыла нос шторой, подавляя нахлынувшие приступы жажды.

   - Я не хотела, - пролепетала, не узнавая свой голос, и посмотрела на ошеломленного мужика в зеленной клетке. И тут ей попался осколок зеркала. Отражение вроде ее, но в тоже время нет. Белая кожа, абсолютно оранжевые глаза без белка с многогранной темно-алой звездочкой вместо зрачка. Голубые губы, из-под которых выглядывали длинные острые клыки. Вот какой он прощеный вампир, но в тоже время им не являющийся.

   - Вот, девка, дала! - восхитился парень. - Эй, прикончи его! Все равно не сбежишь, но получишь моральное удовольствие!

   Лима его не слушала и с мрачным удовлетворением смотрела на растущую лужу. Тело трясло от желания присосаться к шее поверженного ею мужчины. Темное "я" проснулось и собиралось отобрать у нее контроль, завладеть разумом. Рот наполнился слюной. Может, она не стала прощеной? А просто отсрочила превращение в монстра? Чтобы хоть как-то прийти в себя Олимпиада прокусила себе руку до крови.

   Сбежались люди в балахонах. Сразу определив, что случилось, они быстро отдали приказ. Шипящей девушке пульнули нечто в лицо, отчего ее покачнуло, а в глазах помутнело.

   - Оденьте ее и переведите в открытый отсек. А этого недоумка в лазарет.

   Как ее переносили, Лима помнила смутно. Мелькали камеры разных цветов, испуганные лица, алые прутья открытой клетки, голубое небо. Сознание находилось, словно в дурмане. Отовсюду доносился вой, визг и чей-то голос.

   - Эй, подруга, просыпайся, хватит спать! Жратву принесли!

   Слипшиеся глаза едва разлепились. Зрение постепенно обретало четкость. Сначала она увидела контур фигуры. Потом то, что это женщина. Чуть погодя, что лысая женщина, остроухая. А после, что вовсе не женщина...

   - О, проснулась, я уже думала сдохла.

   - Как же, сдохнешь здесь, если только копыта отбросишь и кандалы оденешь.

   - Тебе это не грозит, тебе можно отбрасывать только твой противный хвост! - мистический звонкий голос незнакомки пугал.

   Лима приподнялась на локтях. В соседней комнате сидела на огромном теле черного паука половинка лысой красивой женщины. Там где по идее должна быть голова паука крепилось туловище. Кожа серая с разными острыми выступами, руки с длинными когтями. О том, что существо именно женщина говорила большая грудь и голос.

   - Приветики, за что сюда посадили такую тощую? Да еще с обозначением "А-7"? когда у меня "А-6"! - грозно поставила руки на тонкую талию в твердых наростах.

   Лима постучала по голове кулачком. Но галлюцинация не прошла, да еще и улыбалась сквозь прутья теперь уже в клеточку. Глаза у галлюцинации яркие, синие.

   - Охраннику... чуть кишки не выпустила, - сдавленно выговорила Олимпиада, стараясь не вспоминать жажду. Ей становилось жутко от осознания того, что она сделала с охранником.

   - А почему чуть, я бы выпустила! - надула губки паучиха.

   - Он, кажется, был в доспехах.

   - Не хило, - кивнула девушка-паук, - каптюры даже мои сломаются. Кстати, меня зовут Экрис, а тебя?

   - Крик или Лима, можно еще Олимпиада.

   Экрис посмаковала серыми губами.

   - Лучше Крик, звучнее как-то. А меня сюда посадили за то, как я выгляжу. Да и вот какую клетку тесную дали, гады! Ни лапу выпрямить, ни пошевелится!

   - По-моему здесь ничему нельзя удивляться.

   Паучиха захохотала.

   - А вон того хвостатого придурка звать Горлун.

   Лима развернулась и ей помахала когтистая лапа мохнатого человека. Он смахивал на волка, вставшего на здание ноги, но с человеческим лицом монгольского типа.

   - Надеюсь, ты не такая болтунья, как она?