Прощу, когда умрешь

– Принять предложение Георгия Алексеевича. Он хочет, чтобы ты выступал за его команду. Ты должен понимать, что это очень выгодное предложение. Тем более очень редкое. Такую честь еще нужно заслужить.

– Ну вот, пусть господин Фокин оставит эту честь себе.

– Что, не хочешь? – скривился посредник.

– Нет.

Это непростительная наглость со стороны Фокина – сначала организовать подставу, а потом шантажировать. Тимофей уважать себя перестанет, если примет эти условия. Более того, он себя еще и возненавидит, если не выдвинет встречных угроз.

– Смотри, как бы не пожалеть.

– Пожалеет твой Фокин, – свирепо сказал Тимофей. Его трудно вывести из себя, но, похоже, кое-кому это удалось сделать. – Если меня закроют, я отсижу свой срок. И вернусь. А потом удавлю твоего Фокина. Я задамся такой целью, это будет моя идея фикс, я пойду на все, чтобы его грохнуть. И сделаю это. Так ему и передай!

Посланец долго и с недоумением смотрел на Тимофея. Пожал плечами и молча сел в свою машину. На этом разговор и закончился.

Тимофей загрустил. Вряд ли в его отношениях с Фокиным будет поставлена точка. Если эта сволочь все-таки подставит ему подножку, он точно ему отомстит – возможно, вплоть до летального исхода...

* * *

Стены в подвале темные, некрашеные, в комнатке за железной дверью холодно, мебели здесь никакой, только грязный матрас на студеном бетонном полу. Дуба дать можно от такого счастья, причем за час-другой.

– Ну что, нравится?

– Спасибо, не очень, – поежилась Марьяна.

– Это карцер. За побег – десять суток.

– Я и дня здесь не выдержу.

– Тогда думай, девочка, думай...

А чего тут думать? Кошмар продолжается, но она уже научилась приспосабливаться к нему. И сейчас ей не остается никакого иного выбора, как смириться.

– Я не сбегу.

– Точно?

Худощавый мужчина с морщинистым лбом смотрел на нее пытливо, строго. Глаза у него холодные, но в глубине горячий похотливый огонек. Это ее новый хозяин, и она будет работать на него...

Обманул ее Митя. Не собирался он ее освобождать. Заморочил ей голову, посадил в машину и привез в этот дом на берегу большого озера. Да еще и трахнул по пути...

А дом большой, богатый – гранитные полы на первом этаже, мраморная лестница, хром, позолота, роскошная мебель. И тепло там, и спальня есть, где будет жить Марьяна. Главное, не противиться воле хозяина, исполнять любую его прихоть, и тогда можно мягко спать и сладко есть. И главное, ей обещан чистейший героин – для поддержания жизненных сил.

– Точно не сбегу.

– Тогда будешь как сыр в масле кататься.

Вячеслав Павлович легонько шлепнул девушку по заднице, направляя к лестнице.

В холле на первом этаже Марьяна увидела красивую девушку с длинными темными волосами. Прическа в греческом стиле, туника из прозрачного шелка, босоножки на высоком каблуке и с плетением. Еще одна такая же грация зашла к ней в комнату, когда она осталась там без своего господина. Она принесла ей тунику и босоножки.

– Я так поняла, это моя форма, – вздохнула Марьяна.

– Да, – мило и с затаенной печалью улыбнулась белокурая красавица.

– Хорошо хоть не голышом.

– Ну, должна же быть хоть какая-то загадка.

– Да уж, твоя загадка вся на виду.

Действительно, сквозь прозрачную ткань хорошо просматривался выбритый лобок.

– И твоя тоже будет... Тамара, – представилась девушка.

– Марьяна.

– А как по-настоящему? Марина? Маша?

– Да нет, так и есть, Марьяна... Как здесь, жить можно?

– Можно.

Тамара мягко взяла ее за руку, подвела к окну с видом на озеро. Вода там темная и наверняка ледяная. Забор высокий вокруг дома, за ним стена из леса. У ворот контрольно-пропускной пункт, два охранника в униформе о чем-то меж собой разговаривают. Камеры наружного наблюдения по периметру забора, по верху – колючая проволока.

– Охрана только снаружи, здесь лишь мы и Слава. Ты, кстати, тоже можешь его так называть. Когда он разрешит. А он разрешит, если ты будешь хорошей девочкой...

– А я должна быть хорошей?

– Ну, ты же была в подвале, – грустно улыбнулась Тамара.

– Да, приятного мало...

– Слава нас не обижает. И заботится о нас, как султан за своим гаремом.

– Даже так... И большой гарем?

– Ты пятая.

– А кто любимая жена? – в шутку спросила Марьяна.

– Я, – совершенно серьезно и как о чем-то само собой разумеющемся сказала Тамара.

– И как тебе такая жизнь?

– Я довольна.

Но уверенности в голосе не было. И в глазах сомнение. Потому что Тамара осознавала, что она, в сущности, рабыня. Но у нее не было выбора. И у Марьяны тоже. Или развлекать богатого извращенца, ошалевшего от вседозволенности и безнаказанности, или околеть в холодном подвале. Холода на улице – в тунике да в босоножках далеко не убежишь. А потом, где Марьяна еще получит наркотик? Дома? Мама с работы принесет? Или отец?..

– Тамара, а ты откуда родом?

– Из Украины.

– А предки знают, где ты?

– Знают, что со мной все в порядке...

– А мои не знают...

– Ты номер телефона оставь, им позвонят, скажут...

– Я бы сама хотела поговорить.

– Это все Слава решает. Если будешь умницей, он тебе все позволит... Пошли, тебе надо помыться.