Прошедшая сквозь небеса

Торжественные вопли глашатая гуляли под сводами Дворца, отдаваясь эхом. Эалак едва удержался, чтобы не сплюнуть на роскошный мозаичный пол. Ничего невозможно поделать с этими идиотскими ритуалами, выдуманными кучей идиотов-бездельников, отирающихся возле кормильца. Хотя бы подумали глиняными головами, что Тайная служба не зря называется тайной… Вот в Храме всё-таки удалось добиться, чтобы при приближении начальника Тайной службы дармоеды не орали, будто их пытают на дыбе, здесь же он, Эалак, может лишь просить…

Золотые створки медленно, торжественно разошлись, открывая вход в святая святых Империи.

— Начальник Тайной службы входит в покои Повелителя! — прозвучал последний вопль, исполненный беспредельного верноподданнического восторга.

— Повелителю здравствовать и радоваться бесконечно! — главный особист пал в земном поклоне. Как помнится из документов Тайной службы, этот ритуал ввели при его предшественнике, однако в анналах Дворца, составляемых придворными летописцами, можно уже прочесть, что обычай сей существовал изначально, с образования Тверди.

— А-а, Эалак! — грузный пожилой мужчина возлежал на ложе, отделанном золотом и драгоценными камнями, в то время как две хорошенькие юные раханки массировали ему ноги. — Я тоже рад видеть тебя живым и здоровым. Да ты вставай, вставай уже. Брысь! — скомандовал он массажисткам.

Обе девушки, упав на пол, ползком исчезли из поля зрения. Судя по юркости, с какой был проделан маневр, девицы имели огромный опыт.

Толстяк сел на ложе, спустив ноги на пол, почесал живот сквозь тонкую ткань роскошной туники.

— Есть ряд вопросов, господин начальник Тайной службы.

— Я весь внимание, о мой Повелитель.

— Взгляни вот на это, — мужчина протянул маленький рулончик бумаги, туго скатанный и скреплённый медным кольцом.

Эалак стянул кольцо с документа, развернул бумажную ленту, густо испещрённую иероглифами.

— Прокламация, мой Повелитель. К сожалению, дремучие сказки безграмотных чьё оказали тлетворное влияние на некоторую часть раханов-отщепенцев…

— Да, конечно. Кто спорит? Всех кровососок в саванне не выловить, верно? Ну так вот тебе ещё бумажка.

Особист принял из монаршей руки небольшой свиток, развернул, вчитался, и в глазах поплыли зелёные пятна.

— Интересный документ, верно? Спасительница, восстав из дремучих сказок безграмотных чьё, можно сказать, стоит на пороге. Грядёт избавление, так сказать. А чем же занят главный хранитель покоя Империи от внутренних врагов, достославный начальник Тайной службы? А он катается на личном катере по Великой реке, перекрывает её рыбачьими сетями — очевидно, в целях недопущения прорыва Водяных в Страну Тьмы, устраивает разносы на границе со Страной Дождя, похищает казну из крепости… да, и скоропостижная кончина коменданта Медной пристани, безусловно, очень любопытное совпадение.

Повелитель вновь почесал пузо.

— Но это всё так, мелочи. А вот то, что он расставил своих элитных бойцов возле машины связи с Теми, о Ком Не Говорят… нет, это уже никак не мелочи.

— Мой Повелитель, если ты желаешь, я готов объяснить всё, — как можно твёрже произнёс особист.

— Всё не надо, зачем? У каждого могут быть свои профессиональные секреты, тем более у начальника Тайной службы. Однако своих головорезов от машины связи ты уберёшь немедленно.

Толстяк чуть наклонился вперёд.

— Кого ты хочешь обмануть, Эалак? Я тебе не Святейший. И не будем тратить время на повторное изложение байки, которую ты ему навесил на уши. Вопросы?

— Как ты пожелаешь, мой Повелитель. Охрана будет снята немедленно, — склонил голову особист.

— Ну вот и хорошо. И займись наконец своими прямыми обязанностями. Избавление, как можно понять из прокламации, прежде всего грядёт от Тайной службы. Во главе с её достославным начальником.

Розовое море облаков, похожее на кипящее молоко, слева тянулось до горизонта, Справа, напротив, облака изреживались и где-то там, вдали, виднелись лишь отдельные клочки. В разрывах облаков прямо под ногами темнела масса джунглей, густо рассечённая сверкающими багрянцем жилками рек, точно там текла не вода, а остывающая лава. Дальше, насколько доставал глаз, тянулось пёстрое лоскутное одеяло саванны. И над всем этим раскинулось тёмно-лиловое с багровым отливом, почти чёрное небо.

Дина осторожно переменила позу. Штанины и рукава давно были распущены на всю длину, и завязочки затянуты так, что костюм теперь напоминал ползунки земного младенца. Капюшон тоже был затянут до предела — только глаза и нос торчали, и при этом нос у девушки отчаянно мёрз.