Прошлая настоящая жизнь

В результате с Витей Лида решила прислать ему записку. Если он и есть тот самый Виктор Павловский из ее синей мглы, то по его реакции она все поймет, а если нет – ну, одной глупой запиской больше будет, он уже к ним привык, наверное.

Записок получилось три. Первую записку Лида подложила ему в учебник английского перед уроком. «Виктор Эдуардович, я знаю, что Вы не совсем тот, за кого себя выдаете». Лида решила, что с отчеством будет солиднее, сразу будет понятно, что это обращение к взрослому человеку. Пришлось лезть в классный журнал на последнюю страницу со сведениями о родителях. Он нашел записку в учебнике не сразу, но, когда прочитал, словно окаменел. Весь день и еще дня три она наблюдала за Витей. Видно было, что он в недоумении перебирает всех и не может понять, от кого записка. Всматривался в лица, прислушивался к разговорам. Лида отсиживалась в тылу.

Вторую записку она положила в карман его пальто на следующей неделе, когда их класс дежурил по школе и Лидин пост был в гардеробе. «Виктор Эдуардович, я знаю, что Вы не совсем тот, за кого себя выдаете. Со мной произошло то же, что и с Вами». Наутро на Витю жалко было смотреть. На его лице отражалась такая мука, такое беспокойство и такая беспомощность, что Лида решила долго не тянуть и на следующий же день подкараулила его после уроков за углом школы.

– Ты домой?

– Да. – Витя был мрачен и задумчив.

– Нам по пути.

– Разве?

Они шли дворами вдоль Таганрогской, и Лида молилась, чтобы их не заметили сестрички-двойняшки, их одноклассницы, спины которых маячили впереди, иначе пересуды в классе назавтра были бы обеспечены. Видно было, что Вите не до разговоров. А Лида щебетала глупой пташкой обо всем на свете:

– Как хорошо, что ты играешь на гитаре! Ты уже знаешь, что у нас в школе есть самый настоящий ВИА? Правда, там играют только десятиклассники, но это ничего, подрастешь, получше научишься играть, над техникой поработаешь, зато в десятом классе место в ВИА тебе будет обеспечено. А еще это здорово, что Нина Ивановна взяла тебя в свою группу, она такая замечательная, я имею ввиду Нину Ивановну, а не группу, хотя наша группа тоже очень хорошая! И она любит что-нибудь придумывать, ой, я опять имею ввиду Нину Ивановну, а не группу. Вот недавно на «Огоньке» Мишка из девятого пел на английском «Вечерний звон» – Those evening bells переводится. Хороший парень такой, поет здорово и спокойный. А то обычно мальчишкам только побезобразничать дай! Вчера наши ребята снежками кидались, еле от них ноги унесли, а ты почему с ними не кидался? Примерный очень? Или боишься, пока новенький? Да что ты все молчишь, сам на себя сегодня не похож! Счас я тебя расшевелю.

Она отбежала к большой куче еще неубранного снега, слепила снежок и запулила ему прямо в портфель.

– Ой, извини, там снег сейчас растает и все промочит! Давай помогу вытряхнуть.

– Да не надо ничего, туда и не попало снега. Дай я сам, не надо, да уйди ты уже…

В результате этой несложной манипуляции третья записка осталась лежать в его портфеле. «Виктор Эдуардович, я знаю, что Вы не совсем тот, за кого себя выдаете. Со мной произошло то же, что и с Вами. Если Вы хотите разгадать эту загадку, давайте объединим наши усилия».

На следующее утро Лида немного проспала. Папа почему-то ушел на работу пораньше, и она собиралась одна. На кухне висел трехпрограммный радиоприемник, с утра обычно на «Маяке» слушали «Опять двадцать пять». Сегодня, в который уже раз, «Перышки у птички» передавали, Лида эту песню наизусть знала. Переключила на первую кнопку, там вещала «Пионерская зорька». Хорошо, что переключила! Сразу вспомнила, что пионерский галстук вчера постирала, а погладить забыла. Носить галстук в школу было строго обязательно всем пионерам, от мала, третий класс, до велика, восьмой. Если вдруг забудешь, сразу станешь белой вороной и тебе на это строго укажут и будут указывать весь день, а то и домой на перемене отправят за галстуком. К галстуку еще полагался пионерский значок, вот здесь частенько случались послабления, если вдруг его не было.

Включила утюг, а пока он грелся, сделала себе бутерброд. Ах, что за масло! Такое масло можно ни на что не намазывать, а просто от куска откусывать. Пионерский галстук гладила она уже последние денечки – собиралась вступать в комсомол. Четырнадцать исполнилось, училась хорошо, активистка – что еще надо комитету комсомола, чтобы благословить на вступление? Их будет четверо самых первых из класса: Лида, воображала Тонька Голикова, Нонна Тюрина и Витька Павловский. Он, оказывается, уже с характеристикой из той школы пришел, и ему разрешили – блатной, наверное.

Когда она сломя голову выскочила из подъезда и собралась бежать в школу, дорогу ей преградил Витя.

– Ой, доброе утро, Витя! Не ожидала, но раз уж ты здесь, быстрее побежали, а то на черчение опоздаем.

– Нет, Лида, ни на какое черчение мы не опоздаем, потому что мы с тобой на него вообще не пойдем. Нам надо поговорить…