Прошлое в настоящем

В чисто логическом плане, по-видимому, все неприятности, связанные с противопоставлением непрерывного дискретному, можно будет снять, если принять здесь принцип дополнительности Бора (см. [Панченко, 1975]). Однако такое завершение тысячелетних дискуссий в лучшем случае будет иметь эпистемологическую ценность как признание того, что проблема выходит за границы возможностей формально-логических построений. Но что разъясняется в онтологическом плане?

Теперь, после этого длительного отступления от основной темы нашей работы, вернемся к представлению о времени в психологическом плане. Если не бояться геометризации, то можно предложить для рассмотрения такую модель: представьте себе направленную прямую, абсциссам которой соответствуют метки сознания. Для того чтобы задать ощущение настоящего, мы должны будем задать точку где-то на этой шкале. В каждый данный момент она делит шкалу на две части, воспринимаемые нами как будущее и прошлое; ее перемещение по меткам шкалы создает впечатление времени. Мысленно некоторым усилием воли мы можем сосредоточить всю силу наших переживаний на отрезках шкалы, лежащих влево или вправо от разделительной черты – отсюда протяженность несуществующего прошлого и будущего и отсутствие протяженности у настоящего, отсюда проблема направления времени.

Несмотря на все несовершенство рассматриваемой модели, она тем не менее дает нам отчетливое понимание, что жизнь, а следовательно, и время в нашем представлении о Вселенной появляются только после того, как в непрерывном выделяется дискретное. Это хорошо понимали уже древние мыслители. Вот один из примеров [Брагинская, 1975]:

Описание сотворения мира представлено в ней [гл. VI «Похвального Слова Константину» Евсевия Кесарийского – 335 г. н. э.] в трех «системах терминов». В первой из них основным «термином» является «эон», причем «всецелый эон»… Он назван «нестареющим», и «неоканчивающимся»… и неподвластным человеческому уму. Сотворение мира представляется как претворение «континуозного» эона в эон дискретный, ибо по природе эон прям… и стремится, тянется в бесконечность… он подобен частями самому себе, т. е. не имеет ни частей, ни разделений… но возрастает, удлиняясь только по прямой. Эон далее сравнивается еще раз с прямой линией, тянущейся… в длину, называется бесформенным… единым и подобным монаде. И вот «царь всяческих»… со всею стройностью расположил в нем месяцы, и времена, и сроки, и годы, и поочередные промежутки дней и ночей, связав его разнообразными (пределами и мерами). Он раздробил его на отделы… и, разделив прямую точками (или центрами…), расположил в эоне великое множество и создал в бесформенном многоформенное различие… (с. 290).

Отказ от дискретности порождает в нашем сознании другую Вселенную, создавая представление о вневременной жизни в системе понятий, лишенных двойственного противопоставления. Пожалуй, наиболее яркое выражение это нашло в философии дзен, где снимаются противопоставления жизни и смерти, добра и зла. Вот несколько высказываний об этом современного японского философа Масао Абе [Abe, 1973]: