ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Он опоздал на десять минут; половину этого времени он искал сначала нужный корпус, а затем крыло здания, а половину потратил на то, чтобы убедить лифтера, что — да, в таком виде, небритый, непричесанный, в рубашке, заляпанной кофе, и без шнурка на одном из ботинок, — он действительно был приглашен на встречу с адвокатом Эстебекореной. Наконец Римини подошел к дверям офиса и нажал на кнопку звонка; несколько секунд ему пришлось подождать, созерцая собственное отражение в посеребренном изнутри стекле, занимавшем почти всю плоскость двери. Наконец в переговорном устройстве послышался голос, не слишком любезный — попросили представиться. Когда эта формальность была исполнена, раздался приглушенный мелодичный звонок и Римини было предложено войти. Он несколько раз толкнул дверь от себя, прикладывая все большее усилие; посмотрев вниз, он наконец обнаружил табличку с надписью «Pull»[2]
; примерно в эту же секунду голос человека, уставшего от постоянного общения с идиотами, предложил ему через переговорное устройство попробовать потянуть дверь на себя. Высокая, стройная и холодная секретарша проводила его по устланному ковролином коридору — у Римини была аллергия на запах клея, которым фиксировался ковролин, и он тотчас же почувствовал головокружение; наконец он был определен в зал ожидания — просторное светлое помещение с четырьмя кожаными креслами и журнальным столиком, на котором веером были разложены спортивные журналы и какие-то каталоги скидок; в одном из кресел сидел мужчина лет сорока с уже изрядно поседевшими волосами — незнакомец рассеянно листал журнал колледжа Ласаль, посвященный выпуску 1992 года.«Кофе, чаю, минеральной воды?» — поинтересовалась секретарша. Римини посмотрел на нее и убедился в том, что вопрос был задан не ему, а второму посетителю, дожидавшемуся своей очереди. «Нет, спасибо», — ответил седеющий мужчина. «Вы уверены?» — настаивала она, убирая со столика грязную чашку. «Нет-нет, благодарю вас, вы очень любезны». — «Господин адвокат примет вас через несколько минут», — сообщила секретарша, прежде чем уйти, изящно огибая бедрами воображаемую мебель. Римини откинулся на спинку кресла и забросил ногу на ногу, чтобы немного отдохнуть и успокоиться. Через некоторое время он понял, что в воздухе на виду у незнакомца болтается именно тот ботинок, в который не был вдет шнурок; застеснявшись, Римини поспешил убрать ногу под стол, естественно, ощутимо ударившись лодыжкой о край столешницы. Вскоре секретарша действительно вновь появилась в приемной и увела за собой седого мужчину; Римини остался один на один с роскошным интерьером, который явно только и дожидался этого момента, чтобы навалиться на одинокого гостя и придавить его своим казенным бездушным великолепием. В этом помещении человек чувствовал себя изолированным от окружающего мира. Ковролин глушил шаги, а стены, обитые деревянными резными панелями, — телефонные звонки и голоса сотрудников адвокатской конторы. Римини услышал донесшийся из порта звук пароходной сирены — как последний слабый сигнал, который мир посылал ему, прежде чем окончательно исчезнуть. Где-то рядом открылась дверь, и до слуха Римини донесся голос мужчины, рассыпавшегося в благодарностях перед собеседником; через стекло двери он увидел, как из кабинета выходит седой посетитель. Похоже, его очередь. Римини встал из кресла и попытался мысленно повторить все то, что собирался сказать адвокату. Обрывки фраз пронеслись у него в мозгу, как испуганные ветром тучи: «Совершенно ложным является утверждение, что…», «Я в той же мере, что и моя супруга, являюсь жертвой…», «Неуравновешенный человек…», «Неисправимая, нет, даже неизлечимая выдумщица..» Все это звучало натужно и совершенно неубедительно. Римини так и чувствовал, как на каждый его довод обрушивается целая лавина веских и логично выстроенных опровержений; впрочем, отступать было некуда — оставалось только ждать вызова. Римини подумал и снова сел в кресло.