Просёлочные дороги. Колодцы предков

Следственная группа прибыла довольно скоро, в ее состав, к нашей радости, входил и сержант Вельский. Кордон сняли, нас всех прогнали куда подальше от места преступления, и даже спасибо не сказали за то, что мы для них следы сохранили. А уж мамуля сколько намучилась, регулярно рассеивая и разравнивая граблями свой песочек, на котором эти следы отпечатались особенно отчетливо! Да разве от них дождешься благодарности?

Ну да и мы не лыком шиты. Нас прогнали, ладно, а мы все равно нашли возможность следить за расследованием.

Михал Ольшевский, Казик и я заняли стратегически очень выгодный наблюдательный пункт в коровнике, на настиле под самой крышей, остальные бабы топтались внизу, получая от нас актуальную информацию. С властями остался только Марек, и они с сержантом Вельским вдруг как-то стали очень похожи друг на друга — оба озабочены и оба из-за чего-то невероятно взбешенные..

— На четвереньках ползают, — рапортовал Казик. — Вроде нюхают чего-то на земле…

— Следы закрепляют, — дополнила я его сообщение.

— Отпечатки следов… А, вот сейчас сравнивают их с нашими снимками..

— О Боже, с моими снимками? — растрогалась тетя Ядя…

— А сейчас приступили к мельничному колесу, — доносил Казик, и это сообщение всех взволновало.

— Там отпечатки моих пальцев! — начал Михал, а за ним, как эхо, повторили Франек и Казик: — И моих! И моих!

— Да вы-то что взволновались? — успокоила я их, авторитет по детективной части. — Ваши отпечатки будут внизу, а сверху — преступников.

— Хватит о пустяках, говорите, что там сейчас делают? — волновалась мамуля. — Господи, теперь еще эта корова принялась жевать мою юбку. Брысь, Кунегунда!

В стене над яслями была очень удобная щель с видом на колодец, и три сестры прорывались к ней, отталкивая друг друга-и флегматичных коров.

— Ничего не видно! — жаловалась Тереса.

— Раз ничего не видишь, зачем туда лезешь? — сердилась Люцина. — Пусти меня!

— Ай, Кунегунда наплевала на меня! — вскрикнула Тереса, и Франек автоматически распорядился:

— А ну, Казик, выведи коров!

— Сейчас, — отозвался сын, — минутку, начинается самое интересное! Сейчас покойника вытащат! Спустили лестницу, один вниз полез..

— Ему веревки сбросили! — крикнул Михал.

— А как же фотографии? — волновалась тетя Ядя.

— Первым положено спуститься фотографу!

— Уже сфотографировали! Сверху, со вспышкой.

Милиция как-то очень ловко извлекла труп. На поверхности оказались обернутый брезентом труп и живой сотрудник милиции, поднимающийся по лестнице. Труп положили на носилки, а сотрудник милиции взволнованно принялся о чем-то говорить, вызвав большой интерес всей следственной группы. Они вдруг все разом кинулись к колодцу. Марек тоже кинулся. Фотограф растолкал коллег, отогнал их от края колодца и принялся фотографировать что-то в его глубине, то и дело блистая вспышкой.

— Нашли что-то, лопнуть мне на этом месте! — кричал Казик вне себя от возбуждения. — Нашли что-то, точно нашли!

Михал Ольшевский, забыв обо всем на свете, пробился сквозь покрытие на крыше коровника, и выставил голову наружу, что, должно быть, очень странно смотрелось со стороны Тереса дергала меня за ногу, мамуля с Люциной чуть не подрались из-за дыры в стене коровника, без всякого почтения к имуществу Франека пытаясь увеличить ее, действуя когтями и зубами.

А Казик выкрикивал сенсационные сообщения, от возбуждения подпрыгивая на месте:

— Лезут в колодец! Все полезли! О, сейчас один свалится! Нет, поймали его… Что-то там нашли, как пить дать, нашли!

Следственная группа в полном составе побывала в колодце. Один за другим спускались туда сотрудники милиции и вылезали какие-то очень взволнованные. Марек тоже слазил, вылез, глянул в нашу сторону и безнадежно махнул рукой. Михал Ольшевский попробовал втянуть голову обратно.

— Ничего не понятно! — сообщила я своим. — Власти очень довольны тем, что обнаружили на дне колодца, один Марек недоволен.

Марек куда-то исчез, я даже не заметила, куда он делся, так как все внимание занято было действиями милиции. Не сразу я поняла, что нас зовут на место преступления. Те, что были внизу, сразу же могли помчаться к колодцу, нам же, сидящим наверху, сразу сделать этого не удалось, главным образом из-за головы Михала. Я до сих пор не понимаю, каким чудом ему удалось протолкнуть ее наружу, дыры в крыше хватало только на шею. Обратно голова никак не всовывалась. Нам с Казиком пришлось соединенными усилиями расширять дыру, сам бы Михал ни за что не освободился.

Следственные власти потребовали от нас опознания трупа. Мамуля с Тересой столь энергично воспротивились («Только через мой труп!» — кричали они дуэтом), что пришлось их освободить от этой неприятной процедуры. Франек взглянул на покойника — и остался стоять столбом. Я взглянула — и тоже остолбенела.

На милицейских носилках в виде трупа лежал тот самый мужик разбойничьего вида, которого я видела у кладбища за починкой тачки. Убийца, которого мы с таким трудом вычислили! Даже и после смерти глядел он на Божий мир мрачно, исподлобья…