Просёлочные дороги. Колодцы предков

— Немного ксендз, а в основном я и сам догадался, вот как Люцина. Ксендз не мог выдать тайну исповеди, но его очень тревожила создавшаяся ситуация.

— Так, может, оно и к лучшему, что нашего могильщика прикончил прилизанный Никсон? — предположила мамуля.

Сташек Вельский вдруг выдал сенсацию:

— В том-то и дело, проше паньства, что он вовсе его и не убивал…

— То есть как? — удивилась Тереса. — Он покончил с собой?

Бросив опасливый взгляд на Тересу и миску, которую она не выпускала из рук, сержант на всякий случай отодвинулся от стола со своим стулом и пояснил:

— Да нет, скорее всего, это не самоубийство. Но и убийство нет оснований подозревать. Вы уже знаете, действовали они ночью вдвоем. Изучив следы, мы пришли к кое-каким выводам, но пусть лучше вам расскажет пан Марек.

Поскольку Марек с самого начала относился с симпатией к сержанту Вельскому, он охотно согласился ознакомить нас с результатами предварительного расследования. Оказалось, что уцелевшие благодаря его предусмотрительности следы с несомненностью указывали на присутствие двух пар ног в разной обувке, а сохранившиеся на колесе и других предметах отпечатки рук — о наличии двух пар рук, одна пара в натуральном виде, другая в кожаных перчатках. Информацию для размышления предоставили в основном ноги. Одна пара споткнулась о камень, другая поскользнулась на остатках обрамления колодца, и очень возможно — в этот самый момент ее обладатель и свалился в колодец. А вот свалился ли он по неосторожности, или с некоторой помощью обладателя второй пары ног — неизвестно, так что с равной дозой вероятности можно говорить и о случайности, и о преступлении. В глубине колодца обнаружены следы обеих пар ног и отпечатки обеих пар рук. Оставшийся в живых индивид в колодце побывал лишь один раз, причем побывал последним — отпечатки рук в перчатках оказались сверху других отпечатков.

Итак, внимательный анализ всех этих отпечатков и следов с несомненностью свидетельствовал о том, что могильщик и прилизанный Никсон действовали сообща. Уж как они пришли к соглашению, на каких условиях, как друг друга нашли — неизвестно, но факт остается фактом. Под прикрытием отцовского храпа они общими силами сдвинули с ямы колесо, раскопали колодец до самого дна, вскрыли сундук и извлекли из него все, что удалось извлечь. Могильщик работал в колодце, а Никсон вытаскивал наверх сначала землю, а затем ценности. А потом могильщик свалился в колодец и разбился досмерти, а прилизанный смылся с награбленным имуществом. Конечно, теперь вряд ли узнаешь, что они намеревались делать после завершения операции. Очень возможно, что каждый из них надеялся надуть сообщника, а возможно, и прикончить его.

Милиция поработала на славу. Ею были тщательно изучены следы вокруг Франековой усадьбы, которые позволили сделать вывод о том, что похититель сокровищ пользовался велосипедом. На этом велосипеде он совершил несколько рейсов от участка Франека до довольно отдаленного укрытия за деревней, где стояла его машина. Судя по следам покрышек — «Форд». Рядом же с колодцем частично на камнях, а частично на сером песочке было разостлано какое-то полотнище, возможно, брезент, а может быть, и пластиковая пленка, на которой были свалены какие-то тяжелые предметы. Велосипед проделал несколько рейсов на трассе полотнище—машина. Итак, избавившись от конкурента, ворюга тихой сапой, вернее, тихим транспортным средством перевез сокровища к своей машине. А несколько рейсов свидетельствовали о том, что сокровища как по весу, так и по размерам представляли добычу солидную. Судя по всему, машина была забита до отказа. Предметами невероятной ценности, о Боже! И еще ему надо было затолкать в машину и складной велосипед с компактными небольшими колесами, ибо такого велосипеда на обозримом пространстве обнаружить не удалось.

Когда Марек закончил рассказ, Сташек Вельский сделал попытку вселить в нас надежду:

— Не сомневайтесь — на границе его обязательно задержат! Даже если бы не получили от нас предупреждения, и так не пропустили бы через границу машины, забитой по самую крышу бесценными предметами старины.

— Эх, — скептически отозвалась я, — сейчас самый разгар туристического сезона. — Ценности распихает по чемоданам, и его в толкучке просто не вычислят.

Тут к разговору подключился Михал Ольшевский, с трудом оторвавшись от надраивания семисвечника, которого второй день не выпускал из объятий. При ближайшем рассмотрении семисвечник оказался серебряный, арабской работы и потрясающе античный. Прижав сокровище к груди, Михал с надеждой в голосе произнес:

— По чемоданам не распихает. Из того, что уцелело, видно — «Перечень» не врал, а значит, все вещи в чемоданах не поместятся, даже если в машине будут одни только чемоданы. Но тогда уж таможенник хоть в один из них заглянет…

— Да ведь он самые крупные предметы оставил, — печально заметила Люцина, кивнув на блюдо и подсвечник.