Проспавший смерть, опоздавший к рождению (СИ)

– Как я тебе могу ответить, если не знаю, что это такое? – Холд деланно равнодушно пожал плечами. Хотя внезапная холодность со стороны женщины, что ещё совсем недавно так самозабвенно отдавалась ему, вызвала у него раздражение и злость.

– Ладно тебе, остынь… Тени – это те, кто приходит из прорывов хаоса.

– Из прорывов хаоса? А мне казалось, что оттуда всякие тупые твари лезут… Про этих "теней" же упоминалось в ключе, что они едва ли не обычные люди.

– Так прорывы разные бывают. Где из них вырывается орда демонов, где – растения-мутанты, где – какие-нибудь диковинные звери. А из некоторых выходят тени. Они действительно люди, или нелюди, внешне не отличимые от других. Но всегда обладают различными сверхъестественными способностями, это могут быть вампиры, оборотни, некроманты, кого только среди них не встречается. Причём, это не главное. Главное то, что они не умирают.

– Как не умирают?…

– После смерти, тень появляется в ближайшем от места своей гибели прорыве хаоса. Причём, помня всё, что было с ней до этого – до того самого момента, как испустит дух. А ещё, когда тень убивает другую тень или другое порождение хаоса, она забирает её силу – а та, которую лишает жизни, соответственно, становится слабее.

– Ого! Да-а-а, здорово же быть этими тенями. И, я так понимаю, инквизиция охотится за ними?

– Да, они ловят их, и сажают в свои застенки. Без возможности покончить с собой.

– А чем они так насолили им?

– Как чем? Тени, пользуясь своими возможностями, захватили власть в половине обитаемых миров. И ни во что не ставят обычных людей, которые для них могут быть пищей, рабами, чем угодно…

– Так что, значит, меня тут продали плантатору-тени?

Лиз сморщилась.

– Нет, у нас – одна из свободных от теней планет. Правда, инквизицию правительство сюда не пускает, но есть собственное подразделение, очень похожее на неё функционально. Они и занимаются отловом этих самых теней.

– И тоже сажают на пожизненное?

– Что?

– Имел в виду, пойманных теней тут так же запирают без возможности убиться?

– Ну, типа того. Я ж сама-то об этом только по слухам… Как-то неинтересно это было всегда.

– Понятно… Спасибо за информацию.

– Да не за что, обращайся. Хотя, всё-таки не понимаю, как можно всего этого не знать…

Slice FFA157D6000223E1

– Мы нашли следы бандитов, собираемся в погоню. Почерк до боли знакомый: опять куча трупов, и вот она, чудом оставшаяся, или оставленная, живой…

Август, соскочивший со своего скакуна на землю и взявший на руки бесчувственную девушку, до этого бывшую безвольно переброшенной поперёк седла, посмотрел на Лиз, и внезапно осёкся. Та в ответ проговорила, без интонации и с каменным выражением лица:

– Всё нормально. Я уже давно отошла, и забыла всё это, как страшный сон. Насколько такое можно забыть, конечно.

– Посмотришь за ней? Бедняжке нужен уход. Кто, как не другая женщина, сможет сейчас вернуть это несчастное дитя к нормальной жизни…

– Посмотрю. Но только после того, как съезжу с вами, и своими руками прикончу хотя бы одного из этих мерзавцев, – женщина смотрела с вызовом, костяшки рук, сжимавших винтовку, побелели, и было ясно – стать между нею и её целью сейчас всё равно, что оказаться на пути несущегося на всех парах локомотива.

Тем временем, сбежавшиеся со всех сторон ковбои уже вовсю хлопотали вокруг спасённой, разложили одеяла, грели воду, готовили бинты, и вообще делали всё, что только можно было сделать без квалифицированной медицинской помощи. Ещё несколько человек угрюмо собиралось в путь – проверяли оружие и снаряжение, седлали лошадей. Злобные, суровые взгляды не сулили ничего хорошего никому из тех, за кем им вскоре предстояло выехать.

Холд молча стоял, играя желваками, и отрешённо глядел вдаль. Женщине с огненно-рыжими волосами потребовалось дёрнуть его за рукав, чтобы он, наконец, обратил на неё внимание и вышел из состояния задумчивости, в котором не замечал ничего вокруг.

– Едем в погоню, – полуутвердительно, полувопросительно сказала она.

– Едем, да.

– О чём задумался?

– О том, как бы тебя здесь оставить. Ещё – о том, как бы вырвать этому негодяю сердце. И, наконец, просто опасаюсь, как бы они не улизнули снова…

– Ну, от меня ты никак не избавишься. Даже если свяжешь, перегрызу ремни, что угодно сделаю – и всё равно вырвусь. Моя ненависть к ним и жажда мести – как бескрайний огненный океан…

– Ты вся, как бескрайний огненный океан, Лиз. И я все эти месяцы, что мы живём с тобой практически вдвоём, в этой глуши, так до сих пор не доплыл до его берегов.

– О чём ты?

– Это комплимент был. Я их просто не умею делать… А что хотел сказать – я всё же не хочу, чтобы ты рисковала. Хотя бы, не лезь вперёд. Ведь у тебя ещё столько всего впереди…

– Чего, например?

– Ну, не знаю… Чего угодно.

– Нет у меня ничего ни впереди, ни позади. Хватит уже делать это, пытаться отговорить от давно решённых вещей, бегать вокруг, как нянька. Хорошо? Мы сейчас просто поедем, и покажем им, как это – похищать добропорядочных женщин. И беглых рабов, – Лиз ухмыльнулась, и Холд ответил ей тем же.