Простая история

К. Я тоже норм. Помираю со скуки. Какие на тебе сегодня трусики?

А. Скобелев, ты совсем охреневший?

К. Нет, но близок к этому. Что ты хочешь, я врач.

А. И это должно извинять твою пошлую бесцеремонность?

К. Конечно. А разве не извиняет?

А. Разумеется, нет.

К. Ну ок, так что там с трусишками? Гуфи? Микки? Дональд Дак?

А. Русалочка.

К. Врешь. Я таких не покупал.

А. Как будто до тебя я трусов не носила.

К. А носила?

А. Разумеется.

К. Блин, разочарование месяца. Ты ко мне на стол попала уже без оных.

А. Ты такой гад, Коль. Убить мало.

К.

 Да, детка. Прежде чем убить не забудь надругаться.

А. Размечтался.

К. Приз разочарование месяца переходит к разбитым мечтам об изнасиловании с особо страстной жестокостью.

А. Мне все еще нельзя. Забыл?

К. А, точно. Ну… совсем печально. Я бы напился, да вдруг опять привезут красотку без трусиков. Обидно будет пропустить такое.

А. Действительно. Держись.

К. А ты в баре?

А.

 Боюсь заработать еще один приз, но вряд ли я бы тратила время на переписку с тобой, если бы пошла на тусовку со всеми.

К. А, конечно. Что-то я туплю. Даже захотелось с тобой в бар. Напились бы и потрахались, как все нормальные люди.

А. Дааааа. Мечты.

К. В такие дни хочется быть нормальным. Чертовы праздники.

А. Ты нормальный, Коль. Немного придурошный и чересчур прямой, но вполне нормальный.

К. Ты мне льстишь, Ань. Но это приятно. Продолжай.

А. Не дави на жалость.

К. Не, жалость я оставил на закуску. Когда ты растаешь и, наконец, пришлешь мне фотку трусиков в утешение.

А. Я могу и просто так прислать.

К. Я буду так тебе признателен.

Хихикая, я вытащила из ящика те самые прозрачные трусики, бросила на кровать, щелкнула камерой, снимая их на алом покрывале. Не помешает подразнить немного, а потом может и надену, и сфоткаю, и отправлю. Пусть только попробует не оценить недавний шугаринг на зоне бикини. Он обязан просто умереть от счастья прямо в новогоднюю ночь на рабочем месте.

Но Коля то ли обиделся, то ли не проникся моей шуткой. Сообщение висело всю ночь. Он больше мне не отвечал. Едва пробили Куранты, я написала: «С новым годом». Остаток ночи пыталась не кукситься, но даже горячий нейрохирург из сериала не спас меня от хандры.

Я уснула в растрепанных чувства, не в сила перестать думать, что как новый год встретишь, так его и проведешь. И не будет у меня ни секса, ни веселья, ни друзей. Даже текстовый флирт с элементами эротики подло провис, приговаривая к нулевой личной жизни.

Я проснулась к обеду. Злая, несчастная, почему-то с головной болью, словно похмельная. Старость что ли?

А вот Аля заявилась ко мне бодрая и свежая. Подмышкой у Джонни она смотрелась еще краше, чем отдельно, и я уже по привычке немного позавидовала. Они приперлись, едва я продрала глаза. Без звонка, просто пришли. Как Винни-пух и Пятачок, что ходят в гости по утрам даже первого января. Без комплексов и предубеждений ребята. Игнорируя доктрину моего дома о сухом законе, они открыли бутылку шампанского, вытащили из холодильника остатки пиршества, уселись со всем этим на кухне.

Злиться на них было сложно. Они классные, чего уж. Та еще парочка. К тому же, меня немного успокоили рассказы о паршивой вечеринке в баре.

— Слава богу, ты не пошла, — громко возмущалась Аля, доставая бокалы. — дебильные конкурсы, бухой дед Мороз, отстойная кухня.

— Аль, мне нельзя пить, — напомнила я в сотый раз, но она все равно поставила на стол три фужера.

— Да прекрати, глоточек. Вань, скажи, ей можно.

— Можно-можно. Не помрет уж точно.